Я обязан обрести свободу,
Одному Богу ведомо, одному Богу ведомо, как я жажду свободы.13
Элли заслушалась и машинально выключила конфорку. Чиркнув спичкой, девушка по новой распустила василек огня и прикрыла варево крышкой.
Это странно, но это правда, да!
Я не могу свыкнуться с твоими проявлениями любви ко мне,
Но я должен увериться в ней, когда выйду через эту дверь.
О, как же я жажду свободы, детка…
Элли подала обед. Не прошло и получаса, как красные брызги украсили кремовые обои, что заставило девушку покинуть укрытие, чтобы собрать пролитый суп в таз. Какая незадача! Героиня готовила его часа три. Он с говядиной, да? И на кой тебе такой партнер, принцесса, если он не ценит время и силы, вложенные в его обед…
– Кулинарный шедевр, – прошептала Элли, смахивая пот со лба. Она подобрала таз, вытянулась в полный рост и ухмыльнулась, скрывая за сарказмом блеск в глазах. – Спасибо.
Покончив с уборкой, я легла на кровати лицом к окну. Ноябрь постукивал в стекло крупными каплями дождя. Если ведущий «По миру пойдем!» снимал сюжет про Норвегию в сентябре, где же на тот момент была я? А где он сейчас, пока у меня ноябрь? В Японии?
Я бы написала конкурсное письмо про желание поехать в Токио, чтобы встретиться с автором любимой манги. Хотя… Наверное, все-таки не буду писать про японские комиксы. Прекрасные воительницы в матросках – это, наверное, для мечтательниц, живущих в воздушном замке. Ясень посмеется надо мной.
Ведущий посмеется надо мной.
Впрочем, мне уже никакая лунная призма не поможет, а из матроски я выросла. Не жду, когда добро победит, а наращиваю броню, пока господствует зло. Мое кредо – пусть внешнее отражает внутреннее, а напускной хлам отвалится сам, если только ты не состоишь из бисера, который мечешь перед свиньями.
Я закрыла глаза и провалилась в сон.
– Открой дверь, Иголочка.
– Ты боишься остаться один?
Как и всегда, комната безмолвствовала. Я сползла по дверному косяку и погрузила лицо в ладони. Пол был залит протухшими продуктами, смрадной жидкостью болотного цвета и осколками глазок, улыбок и носиков. Части тел Страшилы плыли по зловонным рекам, как в Преисподней.
– Я заберу тебя отсюда, – произнесли за дверью.
– Откуда? Где я? – шептала я сквозь пальцы. – Почему ты не ешь мою еду?
Голос собеседника налился сталью:
– У нас мало времени, Иголочка. Найди ключ и открой чертову дверь.
– Ты раздражен, потому что тоже, как я, больше всего на свете боишься одиночества… Я права?
Припав ухом к двери, я вслушалась в потусторонние звуки. Могильная тишина. Но ни с того ни с сего раздался ответ:
– Я раздражен, Вера, потому что ты умираешь.
Чайник свистел что есть мочи. Элли поглаживала плечо, наблюдая за безмятежным полетом пара над тепловой станцией. Мерцали гранатовые ожерелья аварийных лампочек труб; мириада огней подсвечивала здание электроцентрали.
К свисту присоединились бульканье и шипение. Героиня выключила газ, сняла чайник, протерла лужицу на плите. Рыжая кружка со страшильей мордочкой в черных очках наполнилась кипятком. Этикетка вновь угодила в напиток, но лентяйка Элли оставила все как есть.
Подав ужин, Элли моментально попала под град из посуды. Она закрылась руками и вжалась в дверь своей комнаты. Незримая сила божественного гнева, будто сумасбродный полтергейст, опрокинула тарелку с пельменями и разлила чай. У кружки с крутыми солнцезащитными очками отвалилась ручка.
