Я, хоть и не была особо привязана к деньгам, но такое количество крупных купюр меня удивило. После часа общения с моим спутником стало понятно, что никакой он не стопроцентный интеллигент. В сознании своём я прокручивала варианты: предприниматель, увлекающийся роком; дизайнер-стилист; воспитанный мафиози; просто выделывающийся мазила – но ни на одно из этих определений он не был похож. Во всём его облике, в манере говорить, двигаться, улыбаться был какой-то напрягающий диссонанс, происхождения которого я не знала.
Не могу сказать, что эту тайну удалось разгадать мне потом, после прожитых вместе дней, месяцев, года… Да, всего только года… Вы даже не представляете, какой малостью может оказаться год в жизни человека, когда вокруг него так много таких же чем-то уникальных и впечатляющих лет!
4. Такие люди могли рождаться только в Советском Союзе
Отец Сергея – очень правильный и очень приличный человек, настолько добрый и искренний, что такие мужчины могли рождаться только в Советском Союзе. Его мама – необычайно отзывчивая, открытая и всегда любящая женщина. Опять же – такие женщины могли рождаться только в Советском Союзе. Они оба – яркий пример счастливой и верной семьи. В прошлом – прекрасные художники, теперь – работники производственного цеха по упаковке колбас.
Раз в неделю они звонили нам и узнавали, как дела и скоро ли свадьба. Раз в месяц – присылали подарки: маленькие золотистые ложечки, огромный бордовый шарф, весёлый комплект постельного белья с мордашками собачек – всё это двигалось из дома в дом и тяжёлыми стопками оседало в шкафу, чтобы остаться там нетронутым на долгие-долгие годы.
Раз в неделю Сергей с отцом ездили в «Ашан». Это традиция такая у москвичей: по выходным ездить в «Ашан». И чаще всего не потому, что там дешевле, а потому, что есть серьёзный способ встретиться и не выпить.
Меня же всегда поражали люди, способные пусть даже несколько часов своей жизни потратить на подобную глупость. Ужас вызывали во мне громадные продуктовые корзины, тяжёлые очереди и ряды, ряды, ряды… те немногочисленные места в Москве, в которых действительно чувствуешь себя песчинкой.
Отец Сергея обижался, что я не ездила с ними, как это полагалось любой порядочной женщине-семьянинке. Но он так трогательно боялся вмешаться в наши отношения хоть чем-то, нарушить гармонию, которая, ему казалось, между нами росла, что даже не смел намекнуть мне на своё непонимание и обиду. Заглядывая к нам в гости, он никогда не заходил дальше порога, чтоб не смутить. Очень долго расшаркивался и пытался узнать, не нужна ли нам от него ну хоть какая-то помощь.
Только маму Сергея я видела всего один раз. Она никогда не приезжала к нам в гости – звонила по телефону. Я никогда не ездила к ним. Как-то так получалось, что в тот момент, когда к родителям отправлялся Сережа, день обязательно был у меня чем-то занят. Действовало наше неизменное «Успею…» и заранее уже известное «Никогда!». Растянутость во времени скорее мешает человеку, чем даёт ему возможность сосредоточиться и хоть что-то решить. Иногда я даже специально воспитываю в себе «Сейчас или никогда!».
Но похороны могут быть только сейчас. Ведь не могут же человека хоронить в землю вторично?.. Конечно, если только он не Николай Васильевич Гоголь. Но хоть у Сергея и существовала в характере мнительность, как у великого русского писателя, однако, рассчитывать на подобное не приходилось.
