Только у нас до скандалов было ещё далеко, а вот попытки затаить своё негодование внутри были. «Что с ней говорить?.. Сама подойдёт!..» – думал он. «Ну и пусть молчит. Нашёлся, тоже мне, нежный цветочек!..» – в тот же момент рассуждала я. И наше молчание могло продолжаться часами.
Вскоре мне стало скучно от такой серой и неразговорчивой жизни. Меня удивляло, почему этот человек, столь страстно ухаживавший за мной всего лишь месяц назад, сегодня ведёт себя так, будто меня в его жизни не существует.
Довольно часто ему звонили, как он их называл, «прежние жёны».
Вот с ними он мог без стеснения говорить час, два, три: общие знакомые, общие воспоминания, встречи…
Одна из них (против её звонков я даже не возражала) появилась у него в десятом классе. С ней он пережил и своё кратковременное увлечение героином, с ней же – запои, продолжавшиеся до тех пор, пока не заканчивались последние средства.
Поначалу в алкоголизм мне даже не верилось: настолько он был спокоен и уверен в себе, рассудителен и точен в сравнении со всеми, кто меня тогда окружал.
Но в квартире имелись следы: изрезанные обои, прикрытые шкафом, сломанная ручка у двери, полное отсутствие даже намёка на спиртные напитки, громадное количество тапочек для прихода гостей.
При мне гости уже не заходили, а если и заходили, то только по делу.
Но вернёмся к первой жене. Она уже была замужем за лучшим его другом и относилась к Серёже как к своему младшему брату, а далеко не как к человеку, с которым жила. Её разговоры всегда крутились вокруг старых друзей, знакомых… Она спрашивала про здоровье родителей, бабушки, деда. Точно к матери относился к ней и Серёжа, всегда чётко докладывая про всё, что с ним в последнее время случилось, счувствовалось
