Такой характер залегания, несомненно, встречается в Европе в первозданных горах; но обычно зернистый диабаз бывает чаще связан с системой переходных горных пород, в особенности со сланцем (Übergangsthonschiefer), богатым пластами сильно углистого лидита, сланцеватой яшмы, ампелита и черного известняка.
Около Антимано во всех фруктовых садах было очень много персиковых деревьев в цвету. Эта деревня, Валье-де-ла-Паскуа, и берега Макарао снабжают каракасский рынок большим количеством персиков, айвы и других европейских фруктов. От Антимано до Лас-Ахунтас приходится семнадцать раз переходить реку Гуайре.
Путь очень тяжелый; все же вместо того, чтобы построить новую дорогу, лучше, вероятно, было бы изменить русло реки, которая теряет много воды в результате просачивания и испарения.
Каждый изгиб образует более или менее обширное болото. Следует пожалеть об этих потерях в провинции, вся возделанная часть которой, за исключением местности, расположенной между морем и прибрежной цепью гор Мариара и Нигуатар, крайне засушлива.
Дожди там бывают гораздо реже и гораздо менее сильные, чем во внутренних районах Новой Андалусии, в Куманокоа и на берегах Гуарапиче. Многие каракасские горы заходят за границу облаков; однако пласты первозданных горных пород имеют уклон в 70–80°, притом большей частью к северо-западу, так что вода или уходит в землю, или пробивается обильными источниками не на юг, а на север от прибрежных гор Нигуатар, Авила и Мариара.
Поднятие пластов гнейса и слюдяного сланца к югу, по моему мнению, в значительной степени объясняет исключительную влажность побережья. Во внутренних областях провинции встречаются пространства в два-три квадратных лье, где нет никаких источников.
Сахарный тростник, индиго и кофейное дерево могут там произрастать лишь в тех местах, где есть проточные воды, которые можно использовать для искусственного орошения в период больших засух.
Первые колонисты чрезвычайно неблагоразумно уничтожили леса. Каменистая почва в долинах, окруженных скалами, со всех сторон излучающими тепло, теряет очень много влаги вследствие испарения. Прибрежные горы напоминают стену, которая тянется с востока на запад от мыса Кодера до мыса Тукакас; они препятствуют проникновению во внутренние районы страны влажного воздуха побережья, тех нижних слоев атмосферы, что лежат непосредственно над морем и сильней всего насыщены водяными парами.
Там мало расселин, мало ущелий, ведущих, подобно ущелью Катия или Типе, от побережья к высокогорным продольным долинам. Нет ни одной большой реки, ни одного залива, где океан углублялся бы в сушу и увеличивал влажность путем сильного испарения.
На 8 и 10° северной широты в тех местах, где облака не опускаются до поверхности земли, деревья в январе и феврале теряют листву – конечно, не из-за понижения температуры, как в Европе, а потому, что в этот период, наиболее отдаленный от периода дождей, воздух достигает почти максимальной сухости. Только растения с блестящими и очень жесткими листьями выдерживают недостаток влаги.
Под прекрасным небом тропиков путешественника поражает почти зимний вид природы; но как только он достигает берегов Ориноко, вновь появляется самая свежая зелень. Там совершенно иной климат, и благодаря одной лишь тени от огромных лесов в почве сохраняется некоторое количество влаги, так как они защищают почву от жгучих лучей солнца.
