Сан-Луис-де-Кура, или, как обычно говорят, Вилья-де-Кура, стоит в чрезвычайно сухой долине, тянущейся с северо-запада на юго-восток и расположенной, согласно моим барометрическим измерениям, на высоте 266 туазов над уровнем океана. За исключением нескольких фруктовых деревьев, здесь нет почти никакой растительности.
Сухости плоскогорья еще больше способствует то обстоятельство, что некоторые реки (это довольно необычно в местности, сложенной первозданными породами) уходят в землю сквозь трещины. Река Лас-Минас, к северу от Вилья-де-Кура, исчезает в скале, снова выходит на поверхность и опять скрывается под землей, не достигнув озера Валенсия, по направлению к которому она течет. Кура напоминает скорее деревню, чем город.
Жителей в ней всего 4000; однако среди них мы встретили нескольких человек выдающегося ума. Мы остановились в доме, принадлежавшем семье, которая подверглась преследованиям правительства во время каракасской революции 1797 года. Один из сыновей промучился некоторое время в тюрьмах, а затем был отправлен в Гавану для заточения в крепость. Как обрадовалась мать, узнав, что по возвращении с Ориноко мы побываем в Гаване!
Она доверила мне пять пиастров – «все свои сбережения». Мне очень хотелось вернуть их ей, но я опасался оскорбить ее щепетильность, причинить горе матери, которой доставляет удовольствие подвергать себя лишениям. Вечером все городское общество собралось, чтобы полюбоваться в райке видами европейских столиц.
Конец ознакомительного фрагмента.
