Мой взгляд приковал к себе яркий, ослепительный луч света, пробивающийся от слегка приоткрытой двери. Казалось, что там стоял мощный прожектор, но откуда ему взяться в простой больнице? Вернее, для чего он здесь? Да, осознание того, что ты уже в другом мире, хоть и пришло, но привычки прошлой жизни еще не ушли.
В одной из прочитанных мной книг была четкая инструкция: нужно идти на свет. Я устремился к двери. Меня ожидал новый сюрприз: двигаться и тем более бежать было очень затруднительно в моем нынешнем положении. Ступни отрывались от пола всего на несколько миллиметров. Сравнить происходящее можно было с тем, что к ногам привязали кандалы с гирями по пятьдесят килограммов, но, несмотря на все сложности передвижения, приложив немало усилий, небольшими шагами удалось добраться до выхода.
К этому времени лучи померкли, оставив за собой только штатное свечение мерцающих ламп, как бывает в ночном клубе. Перед моими глазами оказался только тускло-серый оттенок, отражающийся от окрашенных больничных стен. Я смотрел в даль коридора, который напоминал тоннель с множеством дверей по обе стороны.
Когда меня несли по этому коридору, меня очень возмущало, что здесь использованы такие мрачные тона. Помимо физической тяжести еще морально обстановка давит. Такие мысли были эгоистичны с моей стороны, ведь, несмотря на то что в таких заведениях борются за жизнь, люди сюда попадают в исключительных случаях. Именно такие обстоятельства, по которым нас сюда доставляют, приносят негативные эмоции. Сколько эти стены видели боли? Покрась их сейчас в ярко-красный, к чему это приведет? Человек чувствует себя плохо, возможно, находится на грани жизни и смерти, а вокруг эта яркая, праздничная обстановка – сколько будет нервных срывов? Мы просто не осознаем, что больница уже готовит нас к худшим ситуациям, которые могут произойти здесь.
Напротив меня случайно или в спешке забыли закрыть дверь. Врачи бились за чью-то жизнь, картина была идентична той, что происходила в моей палате какое-то время назад. Я вдруг почувствовал, как кто-то еще покинул тот мир, испытав что-то схожее с выбросом адреналина.
Но если это случилось, то где же он? Разве мы не должны быть вместе? Не знаю, как в данной ситуации себя назвать – призрак или дух. Или мы не можем видеть друг друга, как нас не видят врачи?
Самая сильная черта моего характера, которая всегда брала верх над всеми остальными чувствами, – это банальное любопытство. Оно и сейчас осталось при мне. Мне было до дрожи интересно все происходящее. Развернувшись, я увидел, как два санитара, вывозившие мое тело, уже двигались из палаты с очередным трупом, накрытым белой простыней. Последовав за ними в морг, я подошел к телу, которое они только что положили. Оно было обнаженным и лежало на железном столе, приготовленное к вскрытию. Я прошел между рядами тел, готовых к выдаче родственникам. Среди них нашелся лишь один парень, чье лицо можно было разглядеть. Во всех остальных случаях я не мог определить даже пол.
Сомнений не осталось: это тело принадлежало мне, только с лицом чужого человека. Но я чувствовал что-то родное. Многолетнее совместное существование одним целым не может остаться бесследным, в каждом из нас осталась небольшая частичка другого, и именно ее я чувствовал сейчас.
Я быстро нашел объяснение, предположив, что это такой же трюк, как с голосом. Его мы слышим совсем по-другому, в отличие от того, как он звучит на самом деле. На это я обратил внимание еще в раннем возрасте, когда с друзьями записывал разные сообщения и песни на диктофон. Признаться честно, моему разочарованию в своем голосе не было предела, мне он казался более приятным, с ровным тембром и мягкой интонацией, а на деле был похож на рев старого осла. Может, и здесь то же самое? В зеркале я видел более пропорциональное, с ровными чертами лицо, гораздо симпатичней оппонента, лежащего на столе.
