Теперь же, после побега от Бабы Яги, как Виктор про себя окрестил последнюю квартирную хозяйку, Виктор плёлся по городу, куда глаза глядят. Хотелось малодушно плюнуть на всё и вернуться к маминому супу.
Можно, конечно, было и подождать две недели до получки и попробовать подыскать более приемлемый вариант, но Виктора поедом ело чувство уязвлённой гордости. Вот и сорвался он в заполошный поиск, который привёл его в конечном итоге на продуваемый всеми ветрами Толбухинский мост через Которосль.
Серо-коричневая лента реки, бархатистая от хлещущего дождя, выглядела уныло. На фоне желтеющих по берегам кустов и деревьев ярким пятном выделялась стоящая на самом берегу краснокирпичная зеленоглавая церковь Иоанна Предтечи.
В голове Виктора вдруг всплыл его собственный школьный урок мировой художественной культуры, на котором учительница вдохновенно вещала им о том, что эта церковь – несомненно достояние всего человечества.
Учительница с гордостью демонстрировала им тысячерублёвую купюру, на которой эта самая церковь была изображена, и пересчитывала купола, коих было ровно пятнадцать.[2]В общем-то только на этой купюре Виктор церковь и видел. Как и многие люди, он, к сожалению, достопримечательности других городов видел чаще, чем памятники родного города. Это, как жители прибрежных городов, которые никогда не купаются.
Виктор помнил этот урок, поскольку в конце его учительница дала им задание – сходить к церкви и написать сочинение на тему «русская архитектура XVIIвека на примере церкви Иоанна Предтечи». Сразу же за этим уроком, как нарочно, последовала целая неделя премерзкой погоды, вот как сейчас. Дождь, хмарь, мгла и холодрыга. В такую погоду у Виктора начисто отшибало любые эстетические запросы, требующие выхода за пределы тёплого помещения.
Целую неделю от откладывал поход. В последний вечер он сдался и впервые в жизни сжульничал – написал восторженное сочинение, пользуясь каким-то справочником и той самой купюрой. Учительница ничего не заметила, свою пятёрку Виктор получил.
Сейчас, глядя на чуть размытый дождём силуэт церкви, Виктор почему-то решил завершить неоконченное дело. На душе из-за квартир было уныло, и ему требовался немедленный подвиг для подкрепления собственной самооценки.
Он скатился по мокрой лестнице и направился к огороженной забором церкви. Здание выглядело мрачно. Всё пространство вокруг было завалено каким-то буреломом и мусором. Попытки прибрать всё это явно были, но пока – исключительно безуспешные.
Политый дождём кирпич стен потемнел до кровавого цвета, ажурный рельеф фасада вызвал у Виктора какую-то физиологическую ассоциацию. Стоящие у стен строительные леса приобрели серо-чёрный цвет.
В некоторых зарешёченных крест-накрест окнах отсутствовали стёкла. Промокшие посеревшие листы фанеры закрывали проёмы. Вокруг никого не было. Одна створка огромных тяжёлых ворот была приоткрыта, изнутри не доносилось ни звука.
Виктор осторожно поднялся по трём низким разбитым ступенькам и заглянул внутрь. Глаза его ещё не привыкли к темноте, и он подслеповато щурился, вертя головой из стороны в сторону.
Идти в непроглядную тьму было откровенно боязно, а уж во тьму внутри заброшенной церкви, разорённой в советском прошлом – так и вовсе жутко. Виктор мялся на крыльце, пока где-то не хлопнула ставня, заставив его подпрыгнуть и выйти из мистического оцепенения.
