Юлия Каштанова
гом конце зала, беседующий с Ветром, очевидно, Чавес; еще один, на вид чуть постарше, блондин, щеголяющий длинной рапирой –
Рейн. Рядом с ними, ближе к окну, в компании симпатичных девушек в кринолинах – Фуэртэ, его он узнал по фотографии. Высочен-ный тип, которому явно мелковаты были дверные проёмы – Иван, глава Доминиканцев…
Эх, жаль, что в их авантюрном обществе так мало дам! Есть, конечно, Мануэлла из Альянса – привлекательная капризная дурочка.
Похоже, милая дама действительно считает, что больше всех знает…
Еще две или три других не вышли характером; их поведение, властное и претенциозное, простили бы юноше, но не девушке… Впрочем, нет – была на его памяти одна женщина, достойная песни…
– Генри! – звонкий голос бесцеремонно выдернул его из со-зерцательно-задумчивой медитации. – Ты что на пороге топчешь-ся, как бедный родственник?
Молодой человек обернулся, смущенно улыбаясь. Его облада-тельница в красивом черном бархатном платье, отделанном жем-чугом и золотым шитьем, смотрела на него, смеясь. Она прикры-ла лицо веером, так что видны были только дерзкие насмешливые
глаза. Можно было гадать сколько угодно, но всё равно до конца
невозможно выяснить, что она задумала…
– Просто так, – отделался Генри привычной фразой. Почему-то самые дурацкие слова вылезают первыми!
– Тогда пойдем к остальным, – хозяйка галантно поклони-лась, как знатная дама не менее знатному гостю. Генри смущенно
улыбнулся, неловко, как ему самому показалось, раскланялся и взял
хозяйку за руку. Ладонь ее была очень холодная, так что он даже
испугался.
– Ты не замерзла? – нахмурился он. – Руки ледяные.
– Всегда такие, – успокоила его молодая женщина. – Говорят, у творческих людей это частое явление. Отдаем окружающим
слишком много тепла – вот руки и мерзнут.
Она звонко рассмеялась, и тема разговора растаяла сама собой. Генри хотелось поддержать беседу, но серьезные философские
или научные вопросы поднимать не тянуло: слишком долго и муторно, а о глупостях болтать – скучно. Он задумчиво грыз губу, пока
42
Второй шанс для героя
не почувствовал вкус крови от содранной кожи: умных мыслей за
это время всё равно не появилось ни одной. Наверное, это свойство
светского общества – выдувать их остатки.
– Сложно было всё это организовать? – поинтересовался он
наконец, не придумав ничего лучше. – Столько сил, а вас немного…
– Непросто, но нам друзья помогли, – пожала плечами хозяйка. – К тому же, если дело в радость – оно не в тягость.
Генри снова замолчал: эта женщина могла уесть одной фразой, при этом не использовав ни язвительных, ни оскорбительных
выражений. Ему бы так! А еще частичку ее смелости. Он всегда вос-хищался храбрыми людьми, но считал данное качество уделом мужчин, а храбрые женщины встречались только в кино. Да и там они
мало походили на женщин – скорее на гренадеров в юбке. Здесь
же – девушка как девушка, но… Она была на его памяти единственным человеком, который мог сказать людям в лицо всё, что думает –
честно, не взирая на последствия. Он однажды подслушал, как она
пожаловалась Грейди, что устала и в гробу видела всю эту «политику» и драки… и всё равно бросалась в бой, потому что по-другому, наверное, не умела… Как, впрочем, и все лидеры.
***
Столы были составлены в каре, так что места для лидеров
оказались по центру. Ибарра волновался за своих коллег – Рейна
и Чавеса, которые слыли куда более мнительными и в любых, порой, самых невинных словах могли найти повод для обиды. Элеонора, лидер Грандов, частенько на это указывала, а она была не из
