Лишь сейчас молодой человек понял, как выглядит, и тут же нырнул обратно в комнату, где медленно съехал по стене, испустив долгий стон, в котором ясно читалось непечатное слово.
– Грейди… – прошептал он, подняв на друга взгляд, полный безнадежной тоски. – Что все это значит?
– Я бы тоже хотел знать! – собеседник бухнулся на кровать и сокрушенно покачал головой, вертя в руках длинную сигару, аромат которой заставил бы умереть от стыда запахи магазинных аналогов. – Я, признаться, сам думал, что налакался и у меня галлюцинации. Потом выяснил, что, вроде, и ты еще здесь. Решил проверить, а заодно и предупредить. Как сюда попал – не знаю, – он поднял руку, предупреждая вопросы, – проснулся уже тут, поэтому как выбираться – тоже понятия не имею. Одно могу сказать точно – это не сон и не киносъемки, – Алекс замолчал, нервно сглотнул и добавил сдавленным голосом, какого Генри еще ни разу у него не слышал, даже в самые тяжелые минуты: – к несчастью. Возможно, Элли что-нибудь знает.
Знакомое имя порой способен сотворить чудо, и сейчас Генри как никогда был рад услышать его: оно пробуждало в его сердце надежду на удачный исход… или хотя бы на какой-то шанс выяснить, что же с ним произошло. Но не ошибается ли друг в своем стремлении видеть в жизни только лучшее, выдавая иногда желаемое за действительное?
– А она что… тоже здесь? – недоверчиво спросил он, нахмурившись и исподлобья глядя на Грейди.
– Не только ж мы такие неудачники! – произнес тот загадочно-насмешливым тоном, что насторожило молодого человека еще сильнее.
– Ты уже говорил с ней?
– Пока нет. Но я знаю, что она где-то поблизости…
– Носом ты ее чуешь, что ли? – криво усмехнулся Генри. Ему казалось, что друг над ним издевается: слишком уж неправдоподобно все выглядело. Может, это очередная уловка хозяев с целью развлечь гостей?.. Но не могли же они воссоздать за ночь целый город! И у них там уже началась осень, а здесь самое что ни на есть лето.
– Слышал, – сухо отозвался друг, поднимаясь на ноги, и добавил, идя к двери: – Ладно, не буду тебе мешать приводить себя в порядок. А то еще явится сюда какая-нибудь дама, а ты в таком затрапезном виде.
Генри молча кивнул и встал, хотя мозг его по-прежнему отказывался верить в происходящее. Бред! Было бы еще понятно, если б он, к примеру, «травку» покуривал, но ведь нет!
Он растерянно огляделся в поисках не то подвоха, не то, наоборот, подсказки, но вещи хранили молчание. Да и сама комната, хоть и обставленная с роскошью Эрмитажа, отнюдь не была ими переполнена: кроме кровати, в ней находились только старинный комод, письменный стол, стул, два кресла и зеркало в массивной бронзовой раме… Вид собственного лица, заспанного и помятого то ли от подушки, то ли от вчерашних возлияний, окруженного торчащими во все стороны волосами, да еще и с заметной щетиной на щеках и подбородке его совершенно не вдохновил. Сперва молодой человек привычным жестом попытался пригладить «ежик» и протереть глаза, как будто от этого им стало бы легче, но потом махнул рукой и снова огляделся, на сей раз в поисках одежды, с завистью вспоминая аккуратно причесанного и свежего друга.
Одежда нашлась здесь же, на кресле. Белая шелковая рубашка, бархатистая на ощупь и такая легкая, что, наверное, ее можно было бы уравновесить шикарным пером с небрежно брошенной на столе шляпы; штаны, камзол и короткая накидка, как будто срисованные с макетов какой-нибудь киностудии, где снимали фильм по Лопе де Вега или Сабатини. Впрочем, в отличие от киношной бутафории, здесь золотое шитье и драгоценные камни были вполне настоящими. Генри задумчиво провел рукой по бархату, потом – по проступившей щетине. Взгляд упал на прикроватный столик, на изящной крышке которого оказался как бы невзначай забытый бокал чего-то, похожего на спиртное. У него сейчас меньше всего было настроения продолжать вчерашнее, но пить хотелось ужасно. В душе проклиная себя за доверчивость и любовь к выпивке, друзей – что не отговорили его от роковой поездки, которая Бог знает чем закончилась, а хозяев – что эту вечеринку устроили, он добрел до стола и залпом осушил бокал, запоздало подумав о том, что там мог быть и ром, и даже яд. Но, на его счастье, в бокале оказалось легкое вино.
