– Вы же видите – всё это чужое! – выкрикнул Вадим. – Так не придумаешь! Тут всё странное. Даже пол этот круглый, даже высота этого пульта с кнопками! Никакая это не игра. Это… Я не знаю, что, но…
Вадим опустил глаза и заметил, что Лиза стоит в одних носочках. Улыбнулся: – Ты где туфли-то свои потеряла?
Егор хмыкнул.
– Ну и что? – спросил он. – Ну, чужое… Зато тут нас не видно. Я тут всегда прячусь. И один экран работает. Вон на ту кнопку, на крайнюю справа, – и загорится. Вы же хотели – так разбирайтесь? Было чужое – станет наше.
Он по-хозяйски встал за пульт, куда-то нажал, провёл ладонью по центральному экрану, и тот засветился красновато-рыжим.
– Да неужто это работает? – восхитился Мирон.
– Ну вот как-то работает, – развёл руками Егор и сел на пульт.
– А?.. – обалдело спросил Мирон.
– А это дохлые кнопки. Только в экран можно тыкать.
На экране тем временем загорелись две колонки одинаковых белых квадратиков.
Егор нажал крайний, и побежали титры на незнакомом языке. А может, это и цифры были такие – потому что каждый знак состоял из нескольких чёрточек и точек.
Вадим хмыкнул: вот оно, необъяснимое.
Но это больше не пугало его. Привык?
А потом на экране появилось «кино». Вадим узнал знакомый подвал с монстрами. В нём сидели трое ребят, но не с европейскими, а с азиатскими чертами испуганных физиономий. У одного из ребят были завязаны тёмной повязкой глаза, второго гады-психологи вообще спеленали по рукам и ногам… Третий… Он был с ДЦП, его и так всего перекорёжило.
Пленники нервно оглядывались. Они казались младше Вадима с товарищами, наверное, это была школота класса из седьмого-восьмого.
Слева подключился овал изображения с другой камеры, и стало видно, что на стене проступает дверь.
– Ща монстры появятся! – восхитился Илья. – Попкорну мне!
Он уселся на пол, собираясь смотреть «кино». Посетовал:
– Жалко, что стулья не сохранились.
Лиза вскрикнула:
– Илья! У тебя ноги!
– А чё с ними?
Он глянул вниз, побрякал: на обоих кандалинах Ильи беспомощно висели обрывки цепи.
– Норм конь, только расковался чутка, – заржал Мирон.
– Ты же весь в крови? Это у тебя что? Раны? Тут же грязь кругом! – рассердилась Лиза.
Илья хмыкнул и пожал плечами: ерунда, мол.
– Это он стёр кандалами своими, – пояснил Егор. – Ходили много. Не помрёт. Сейчас не больно уже.
– Это не ты стёр, тебе и не больно! – выпалила Лиза и пошла копаться в пайках.
На экране возникли монстры.
– И мне попкорну! – взвыл Мирон.
Лиза раскурочила два пайка, достала влажные салфетки. Потом решительно загнала Илью с ногами на пульт и стала возиться с ранками. Илья воткнулся глазами в «кино», делая вид, что ему по фиг такая забота, но особенно не возмущался.
Вадим смотрел на эту домашнюю картину: сидят пацаны, в телевизор втыкают, Лиза хлопочет – и думал: «А ведь на самом деле – это же всё, конец».
Кино кончилось.
Оно и сразу было не очень-то нормальным, это «кино», но всё-таки теплилась вера в нелепый эксперимент, новые технологии.
Но технологии-то не новые. Они чужие.
Ребята, похоже, даже не поняли, чего он взбесился. Не поняли, что значит «чужое»! Чужой мир, чужое пространство!
А это значит, что и цели тех, кто запер их здесь, – чужие. Что объяснения им быть не может. И нормального выхода отсюда – тоже не может быть!
Взорвать бы тут всё – так виртуал не взорвёшь…
Но какой-то же выход есть? Должен быть?
Что же делать?!
Мирон, Егор и Илья смотрели на экран, Лиза пыталась перевязать Илью антисептическими салфетками из пайка.
