Станко огляделся, медленно и шумно втянул носом воздух, резко выдохнул и повернулся к Житко:
– Вовремя ты степняка стрелой сразил. Можно сказать, что мне жизнь спас.
– А ты мне, – отозвался Свирько.
– Не меня благодари. Это Иоанн камнем попал в хазарина, и поэтому он рубануть мечом тебя не успел. А я уж потом его беспомощного как копну сена проткнул. Где ж ты так наловчился-то, Иоанн?
– Отец научил. Долго пришлось учиться-то… Один раз я даже птицу в полете сбил. Когда умеешь чего-нибудь, то это не трудно. Да что я! Вон Векша как с кнутом справляется! Благодаря ему первый хазарин с коня слетел.
– Все молодцы, – примирительно сказал Станко.
– Не все! – хмуро возразил Сфирько и подошёл к Вячеславу:
– А ты чего растерялся-то? Все воюют, а он столбом встал.
– Не обижай его Сфирько, – заступился за Вячеслава Станко. – Впервые у него это… Всегда впервые оторопь берёт.
– И у Житко впервые, и у Путяты, даже у Иоанна, а он не растерялся и степняка камнем сразил…
– А что я? Куда я с ножом против меча? – начал оправдываться Вячеслав.
– Оружие тебе надо? Пойдём к хазарину, и у него меч возьмешь, – Сфирько схватил Вячеслава за руку и, можно сказать, почти потащил его к лежащим на земле степнякам. – Бери меч. Чего побледнел? Мёртвых боишься? Не бойся, теперь они зла не сделают.
Вячеслав повернулся к Станко:
– Станко, хазары по трое в набег не идут.
– Смотрите! – закричал Путята, показывая рукой на лес.
Над верхушками деревьев, в той стороне, где находилась их деревня, показались белесо-серые клубы дыма. Вячеслав сорвался с места и первым побежал в ту сторону. К горлу подошёл тяжёлый ком, и сердце учащённо билось от наступившей беды. Он не слышал топота босых ног сзади, но знал, что его братья бегут следом. Вячеслав ужом проскальзывал между деревьями, уворачиваясь от толстых ветвей. На бегу он старательно выставлял вперед свои руки, но нет да нет тонкие ветви противно стегали его по лицу. Наконец послышался треск большого пожара.
Вячеслав из-за кустов на опушке леса смотрел на объятую огнем деревню. За пылающими домами сквозь дым он увидел множество всадников, которые вели связанных родичей и соседей. Вячеслав шагнул по направлению к горящим домам, но ладонь Станко, положенная ему на плечо, остановила его:
– Не дури! Помочь не поможешь, а голову сложишь, или того хуже – в полон заберут.
Недалеко в лесу громко вскрикнула женщина, и было совсем непонятно, что в этом крике было больше: ужаса или отчаяния? Станко и Вячеслав бросились на этот крик. Впереди с мечом в руке, видимо отобранного у мёртвого хазарина, бежал Сфирько.
Послышался плач младенца и то ли всхлипы, то ли стоны женщины, а также гортанный говор степняков. Из-за кустов подбежавшие отроки увидели, что на небольшой полянке в крови лежал порубленный муж Жилены Святозар, рядом с мёртвым отцом заливался плачем грудной ребёнок, а сама Жилена вырывалась из рук двоих хазар, которые пытались её связать. Рядом на коне с мечом в руке сидел третий хазарин и недовольно хмурился. Сарафан на Жилене был сильно порван, и сквозь него проглядывало голое тело. Хазары вязали ей руки, а их глаза слащаво глядели на крупные, налитые молоком кормящей матери груди.
– А-а-а! – закричал Сфирько и бросился на степняков. За ним из кустов выбежали Станко, Вячеслав и Векша. Хазары оттолкнули Жилену и выхватили мечи. Жилена бросилась к своему плачущему младенцу и прижала его к своей груди. Сфирько и Станко напали на пеших, но опыт степных воинов сказался, и они начали теснить славянских отроков. Свистнула стрела и вонзилась в бок одному хазарину, а Векша хлестанул своим кнутом по глазам другого. Всадник пришпорил своего коня и напал на Станко, который пытался отбить своим коротким копьём разящие удары меча хазарина, но всадник перерубил древко, а затем концом меча достал отпрыгнувшего отрока. Меч наискось полоснул ему по плечу и по груди. Конь скакнул, и следующий удар всадник нанёс мечом уже по беззащитной шее Сфирько.
