Выбор Лили. Мириада - страница 4

Вольфганг был рад этому, поскольку подобное случалось редко: по обыкновению, пророчества бывали настолько запутанными, что никто, кроме самой провидицы, не мог их растолковать. И не часто она удосуживалась объяснить суть своих же прорицаний, поэтому разгадывать предначертанное приходилось тому счастливчику, которому вообще выпала удача его услышать. Но уж если Кармента Лок не потрудилась развеять туманность собственных предсказаний, то пытаться уговорить её сделать это – всё равно что биться головой о стену.

Вольфганг вскинул голову и с прежним темпом продолжил путь до тронного зала. С приближением к королевской приёмной лицо его становилось напряжённым. Он шёл, огибая множество поворотов длинных коридоров, думая о пророчестве. Не сбавляя шага, он провёл пальцами по сапфиру золотого перстня на среднем пальце правой руки. Вырвавшаяся из вершины камня прозрачная дымка, взвившись воронкой, обернулась маленькой птахой и затрепетала в воздухе крошечными крылышками. Колдун легонько дунул на призрак, и тот, издавая едва уловимую трель, упорхнул вдаль коридора, гонимый этим дуновением и трепетом собственных крылышек. Когда на развилке он исчез из виду, регент уже подходил к тронному залу.

По сторонам двухстворчатых дверей, на которых красовалась золотая эмблема королевства, стояли два караульных, а чуть поодаль – маленький человек с эпохальным видом. Будучи придворным-министром, он определённо ощущал себя значительно выше ростом. При всей важности выражения лица одеяние его было совершенно нелепым.

Облачение министра, представшее взору регента, превзошло все предыдущие. На белый парик с буклями, лиловый камзол и розовую блузу с кружевными воротником и манжетами трудно было не обратить внимания. Оставалось загадкой, как ему удалось втиснуться в столь тесный камзол, не говоря уже о том, чтобы умудриться застёгнуть пуговицы. Создавалось впечатление, что его одели, а затем надули до пределов вместимости камзола, который вот-вот разойдётся по швам. Щеки были пухлыми, как у насупившегося младенца, и лежали на вороте блузы. А обтягивающие лосины того же цвета, что и камзол, вместе с башмаками на высокой платформе, не особо прибавившей ему роста, довершили несообразное облачение. Он походил на плюшевого бульдога, нежели на министра.

Увидев его, Вольфганг не смог сдержать улыбки.

Сделав шаг навстречу регенту и преградив ему путь, карлик окинул его оценивающими маленькими глазёнками.

– Доброй ночи, сэр! Цель вашего визита? – с трудом заложив короткие толстые руки за спину, гнусавым голосом осведомился он.

– Доброй ночи, Роджер! Её Величество желали меня видеть, – улыбаясь одними глазами, невозмутимо отвечал регент.

– Одну минуту! Я узнаю, готовы ли Её Величество принять вас, – прогундел тот, едва волшебник успел договорить.

– Благодарю вас! – с лёгкой усмешкой отозвался регент.

Тот горделиво выпятил грудь, от чего одежда его угрожающе затрещала. Двери распахнулись. Он переступил порог, откашлялся и, обращаясь к королеве, восседающей на троне в центре зала, громко отрапортовал:

– Его Сиятельство господин верховный регент и первый советник Вашего Величества – Максимилиан Вольфганг Реджинолдус Рихтер!!!

Терпеливо выслушав придворного-министра, королева вежливо кивнула и перевела взгляд на ожидающего в коридоре Вольфганга.

Роджер, пятясь назад, пропустил регента, который, оказавшись в приёмной, дождался, пока за ним закроются двери, чтобы прошествовать к трону.