Выбор моей реальности. Том 1 - страница 2

Голос администратора звучал без помех: казалось, он сидит рядом со мной в машине на соседнем кресле. Что это было – новый развод от особо продвинутых хакеров–мошенников? А, может, этот автомобильный персонаж – не компьютерная графика? Кажется, я где-то видел его раньше… Но разве возможно запомнить всех, кого встречал, с кем общался на протяжении всей своей жизни? Кроме того, с появлением телевидения и интернета перед нами ежедневно мелькают тысячи лиц. Мозг человека не в состоянии заархивировать такое количество информации, в большинстве случаев бесполезной.

Вскоре официантка принесла тарелки с едой и сообщила, что сегодня у них – «день японской кухни». «Япона мать! – выругался я про себя. – Никогда и нигде нельзя терять бдительность». На тарелке, покрытой листом незнакомого мне экзотического растения, фигурно разложены шесть микроскопических роллов.

Я отвлёкся от своих мыслей и машинально прожевал сякэ кунсай, сливочную икуру, спайси магуро и салат «фусако». С подозрением взглянул на кимчи суп – мутноватый бульон, в котором одиноко плавало тонко нарезанное куриное яйцо. Не обращая внимания на неаппетитный запах, выпил пару ложек, но решил больше не рисковать.

В завершении «сытного» обеда мне подали чашку зелёного чая. Вспомнились слова из популярной песни Стинга, которые я немного переиначил после вынужденной дегустации японо–кухни:

I don’t drink tea I take coffee my dear,

I like my meat done on both sides.

Голодный, уставший, я вышел на улицу и снова уселся в машину.

Хитросделанный администратор кое в чём был прав. Теперь нам с Кириллом ещё долгое время предстоит играть в прятки. Вопрос только – где? В дремучей сибирской тайге или в дремучем виртуальном средневековье? Честно говоря, я предпочёл бы последнее.

Ответ на вопрос «почему» прозвучит как-то так: тёмным апрельским вечером шестнадцатилетний подросток надел чёрные джинсы, чёрную куртку с капюшоном, воткнул наушники, врубил музычку и отправился на тренировку. Пока размышлял о чём-то своём, зазевался, а когда на автомате обходил припаркованный на остановке автомобиль, пересёкся с троллейбусом. Водитель успел притормозить, уйти влево, и, к счастью, несовместимых с жизнью травм Кирилл не получил – его отбросило, отшвырнуло в сторону, и с переломами он был доставлен в больницу. В итоге, троллейбус немного протаранил проезжающий мимо дребезжащий трамвай, и водители трёх автомобилей – не самых дешёвых представителей зарубежного автопрома – также не успели сориентироваться в сложившейся дорожной ситуации.

В положенный срок Кирилла выписали, но оказалось, что всё не так просто. Мы с ним, как два солитёрных подлещика, попались на новомодный финансовый крючок – в дверь постучался тот, кого не ждали. Менеджер страховой компании поздравил Кирилла с выздоровлением и поставил в известность о том, что в обозримом будущем с нас взыщут неподъёмную сумму за длительный простой общественного транспорта, за вмятины на трамвае и троллейбусе, кроме того, нам предстоит компенсировать многочисленные поломки и технические неисправности трёх автомобилей – участников злополучной аварии.

А почему нам? Да потому, что «финансовая ответственность за произошедшее будет возложена не только на непосредственного виновника – причинителя вреда, но и на ответственного родителя – законного представителя».

Подумать только, какую внушительную кучу ответственно–добровольных–принудительных бумажек с меня как родителя «законного представителя» требовали подписать на протяжении последних шестнадцати лет! Это и добровольное согласие на обработку персональных данных новорожденного–детсадовца–школьника, документы о том, что я беру на себя ответственность за возможные неблагоприятные последствия медицинских манипуляций и вмешательств, за проведение обязательных и профилактических прививок.