– Ты зачем так надрываешься? – спросил её как-то отец. – Петь надо с душой, нежно, чтобы слова сердца касались, чтобы слёзы радости на глазах были. Слушай…
Ах, как он пел. Вера замерла, превратилась в слух. Отец пел цыганскую песню, слов она не понимала. Слова ей были не нужны, главным было состояние восторга, в которое она погрузилась. Ей хотелось, чтобы отец не прекращал свою песню, чтобы пел, пел до скончания века. Она сидела с закрытыми глазами, смотрела внутрь себя, в свою бездонную, бессмертную душу и видела радужные полусферы, которые сходились и расходились, переплетаясь в замысловатые кружева. Через эти кружева вверх пробивались языки беловато-синего пламени. Удивительный огонь не обжигал, а просачивался в каждую клеточку золотой медовой массой.
– Твоё тело – пчелиные соты. Чем ты их наполнишь, то и получишь потом, – услышала Вера голос отца и не сразу поняла, что он уже не поёт, а говорит ей, для неё. Наступил новый этап в её жизни – момент осознания себя.
– Я – пчела? – спросила она не открывая глаз.
– Ты – душа, одетая в тело, – ответил отец.
– Душа, – Вера улыбнулась и поняла, что они с отцом разговаривают без слов. Они слышат мысли друг друга. – Разве такое возможно?
– Да. Ты же сама это видишь, понимаешь.
– Это волшебство, магия?
– Нет. Это – реальность. Это дар, которым обладают люди. Но не все это знают. Не все понимают, что любой дар нужно развивать, чтобы не утратить его. У тебя есть ещё один особенный дар – дар любви. Не утрать его, не ожесточи своё сердечко, Верочка. Живи в ладу и мире со всеми. Это сложно, но возможно. Помни, ты – дочь Огневого цыгана Матвея и Устиньи травницы. Скоро жизнь твоя изменится, дочка. Вижу я парня, судьбу твою… Не простой он человек… хлебнёшь ты с ним горюшка, Вера, Верочка моя… – закрыл глаза, запел. А Вера заплакала. На сердце тяжело-тяжело стало.
– Зачем ты мне про горюшко сказал, тятя?
– Горькое время для всей земли наступает, дочка. Голод, разруха, война… Живи в лесу, Вера. Не уходи от нас…
– Не уйду я никуда, тятя, я ведь ребёнок ещё…
Было ей в ту пору десять лет. А через четыре года она встретила свою первую и единственную любовь…
Голубоглазый, светловолосый, высокий, с утончёнными чертами лица. Сказочный принц, не иначе. Смеётся, словно колокольчики звенят. Голос нежный, так бы и слушала всю жизнь. Говорит, словно на гуслях играет. Поёт соловьём. Истории необыкновенные ей рассказывает. Вера разомлела. Пошла с ним на луг. Забрались они на стог сена, чтобы к небу ближе быть. Лежали смотрели, как облака плывут. Не заметили, как ночь наступила. Он накрыл её своей одеждой, прижал к груди, коснулся губами губ. Огненная вспышка ослепила Веру, молния пронзила тело снизу вверх, заставив сердце бешено забиться.
– Это настоящая любовь, – шепнул он.
– Любовь, – повторила она и добавила. – Любовь – это дар, мой дар тебе.
– Принимаю твой дар, Ве-ера… Не забывай меня…
– А разве ты не останешься?
– Останусь, но не сейчас. Пока ещё не время. Но я обязательно вернусь к тебе…
– Буду ждать тебя вечно…
Он ушёл, а она ещё долго лежала с закрытыми глазами и вспоминала каждое мгновение, проведённое с любимым.
– Где ты была? – строго спросила мать.
– Я встретила свою любовь, – улыбка Веры красноречивей всяких слов показала Устинье, что произошло на самом деле.
– Как его имя?
– Михаил Юрьевич Лермонтов.
– Дурёха ты, Верка, – беззлобно сказала Настасья. – Грамоте учиться нужно, чтобы глупостям не верить. Лермонтов умер давным-давно, ещё до твоего рождения.
