Выдача преступников - страница 57

Впрочем, сегодня не нужно большой «дерзости мысли», чтобы пренебречь поддержкой процессуалистов со стороны законодателя и продолжить поиски ответов на поставленные вопросы. Исходя из этого, одна из главных задач видится в том, чтобы органично «вписать» в систему уголовно-правовых категорий само учение о действии уголовного закона в пространстве, а вслед за тем – и учение об экстрадиции, отыскав ему должное место в доктрине. Но первое препятствие, с которым пришлось столкнуться на этом пути, – сама методология этой доктрины.

Дабы не увязнуть в дискуссии по многочисленным частным вопросам данной темы, попробуем взглянуть на проблему в целом и под иным углом зрения, определившись в том, что интерпретация теории пространственного действия уголовного закона в формалистическом духе, неизбежно замыкая рамки исследования его текстом, не позволяет взглянуть на эту проблему настолько широко, чтобы разглядеть за частными вопросами объединяющую их логику. Это обстоятельство и предопределяет необходимость разработки некой целостной и внутренне непротиворечивой концепции механизма пространственного функционирования уголовного закона, в рамках которой пределы его действия задавались бы логикой права, а не приверженностью той или иной идеологии.

Основной недостаток предшествующих изысканий в этой области заключается в ограниченности юридико-догматической трактовки образующих ее вопросов, предопределяющей острую нехватку их системного, диалектического видения. Ибо законы классической формальной логики, как составляющей правовой догматики, фиксируют в реальной жизни права только момент устойчивости и дискретности, но не отражают его развитие и возникающие при этом связи с другими явлениями.

Между тем познание уголовного права, как и всякого другого объекта, только начинается с являющейся нам формы (собственно закона), а далее углубляется в содержание, соотносимое с сущностью этого явления. Наиболее важным в содержании закона является структура, т. е. способ связи его элементов. Дальнейшее движение познания с необходимостью приводит к анализу этих связей, а затем – к восстановлению из отдельных мозаичных фрагментов целостной картины функционирования уголовного права. Проделав этот путь, мы с неизбежностью придем к выводу, что за выражением «действие уголовного закона в пространстве» скрывается действие уголовно-правовой нормы в пространстве, а под законом, «определяющим преступность деяния, его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия», – пространственные параметры бытия уголовной ответственности.

Наиболее общим образом механизм функционирования уголовного права, т. е. механизм правового регулирования, определяется в теории права как взятая в единстве система правовых средств (юридических норм, правоотношений, индивидуальных предписаний и др.), при помощи которых обеспечивается результативное, нормативно-организационное воздействие на общественные отношения с целью их упорядочения, охраны и развития в соответствии с общественными потребностями.

В традиционном представлении, отрицающем за уголовно-правовыми запретами значение предпосылки существования регулятивных правоотношений и отводящем уголовному праву роль некоего придатка к другим отраслям права, в сфере действия которых и формируются подобные правоотношения, механизм уголовно-правового регулирования «включается» лишь после совершения преступления и сводится к урегулированию отношений между преступником и государством.