Выдумки о правде - страница 24

– Анна, если тебя так тянет на юг, езжай в Ниццу.

– В Ницу? Но ведь Ница – это ваша река? Кстати, ведь есть и озеро с таким названием – не на нём ли тот золотой остров? Или на Урале есть и город Ница?

– Анна, не придуривайся. Я имел в виду французский город, не уральский. Кстати, ты неплохо знаешь Бажова и нашу местную географию. Готовилась к путешествию?

– Не отвлекайся, Аня. Продолжай.

– Какая Аня?

– Такая же почти, как я. Я Анна, ты – Анатолий. У нас три звука имени совпадают, только у меня длинное «н», а у тебя короткое. Анатолий – слишком длинно для меня и официально, Толик – глупо, ты не ребёнок. Поэтому – Аня. Или предпочитаешь, чтобы я не смягчала третий звук?

– Ну, не дурачься, что за глупости! Какая я тебе Аня?

– Хорошая, – тихо сказала Анна и, положив руку ему на шею, привлекла Анатолия к себе и поцеловала.

Учёную беседу они продолжили не скоро.

– Итак, – спросила Анна уже за обедом, – почему ты мне плёл про Таватуй?

– Анна, ну сообрази сама, ты тоже женщина богатая…

– Ну, не преувеличивай!

– Ладно, просто imagine, по Леннону: вот тебе надо постоянно – или пусть однократно – прятать некие сокровища, золото в слитках, самородки там, драгоценные камни, наверное. Ты их где спрячешь: у чёрта на рогах – сутки хорошей скачки, сам весь в мыле, лошадь в мыле, вонь, грязь на физиономии – или протрусишь потихоньку пешочком те же сутки по свежему воздуху – а на коне вообще рукой подать?

– У вас есть пословица: подальше положишь – поближе возьмёшь.

– Так-то оно так, но Иткуль – это чёрт-те где от «ведомства Акинфия Демидова» и его папаши. Там не их владения. По-моему, там в то время вообще одни башкиры жили.

– Я поняла твою точку зрения, darling. А теперь давай посмотрим с другой стороны. Золото Демидовы добывали не только на Урале, верно? И даже более того, начали они копить золото с алтайских курганов, которые в их время назывались буграми. На Алтай их потянуло, правда, не золото, а серебро, которого не было на Урале. А мыслишка чеканить свою монету у них, видимо, довольно рано появилась. Однако золотые клады Демидовым, именно с Алтая и из Южной Сибири, привозили очень богатые: целые листы золота, на которых лежали покойники и их кони, «золотых зверей», посуду, массивные украшения. В представлении простых необразованных людей, которые служили и работали у Демидовых, всё это было неслыханное, сказочное богатство. Золото Полоза. И располагалось оно где-то на юге. Географии тогдашней России простые люди – творцы фольклорных мифов – явно не знали. Где он, тот Алтай, – кстати, в переводе «золотые горы» – Бог его ведает. «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве», «доезжай – не доедешь». Может быть, в представлении простолюдинов-мифотворцев из Невьянска озеро Иткуль (башкирское название, а башкирский язык сходен с алтайским, тоже тюркская группа) и было аналогом неведомого и недостижимого Алтая? И доехать до него, в отличие от Алтая, можно, если гнать, как Айлып, сутки, не переставая, на четырёх переменах лошадей. Может, народные сказители где-то там и располагали полумифический Алтай? А чтоб обозначить трудности добычи золота Полоза, поместили его на скалу посреди озера да ещё в тайной пещере? «В сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, а в яйце смерть Кощея на конце иглы»?..

– Тебе не откажешь в остроте ума, Анна, но это очень хрупкая версия. Спустимся на землю, и ты сама скажешь, что это, скорее всего, малый Таватуй. Тридцать километров на юг, если уж тебе непременно нужен юг, от тогдашней горной столицы Демидовых Невьянска. По тогдашним понятиям тоже отнюдь не близко. Вспомни, у Гоголя Чичиков едет за десять вёрст к полковнику Кошкарёву, и у Костанжогло его провожают, как в целое путешествие, хотя и небольшое. А ведь это девятнадцатый век, а не начало восемнадцатого. А тридцать километров? Целое странствие. Поэтому Таватуй. А в фольклоре вполне могли сомкнуться представления о южном относительно Невьянска Таватуе и южном же недостижимом Алтае. Таватуй, Таватай, Алтай, Алтуй – для необразованного народа это практически одно. Простолюдины часто коверкали незнакомые им слова, приноравливая к известным.