– Приступай к работе, – сказала начальница.
– Тетенька, а можно мне сначала на вокзал сходить, посмотреть, когда идет поезд на Магадан? – спросила Глаша с детским выражением лица.
– Можно, только ты вчера в Воркуту собиралась, – усаживаясь на стул и не глядя на гостью, проговорила тетенька.
– Ой, заспала я, конечно, на Воркуту, – ответила Глаша.
Поднялась, умылась, позавтракала, оправилась и ушла. Больше ее там никто и не видел.
Придя на вокзал, она посмотрела расписание движения поездов. Ближайший отходил в Симферополь. Она подошла к вагону-ресторану, позвала начальника. Начальник оказался тоже начальницей. Рассказала и ей свою душещипательную историю жизни, но уже без бабушки, и та ее тут же определила в посудомойки.
Через двое суток Глафира уже гуляла по Симферополю, выглядывая столовую. А еще через день наслаждалась красивыми видами Ялты и морскими пейзажами, которые раньше видела только на картинках. Про Крым она знала из школы, что это полуостров – всесоюзная здравница. Что там есть Севастополь – город-герой, и Ялта, которая стоит на берегу моря. Что там всегда тепло. Вот ей и захотелось на море, в тепло.
В курортной столовой на набережной она вновь рассказала свою печальную историю очередной начальнице, и та снова определила Глашу в посудомойки. Позвякав один день посудой, она на следующий, вместо посудомоечной, пошла на пляж. Но не на центральный (у нее ведь не было купальника), а на окраинный.
Там она и познакомилась с Полиной, симпатичной девицей, бойко торгующей квасом, рассказала ей свою историю.
– Слышь, сирота казанская, могу платить тебе 50 рэ в месяц, будешь мыть стаканы. Ну и еще кое-что. Жить пока можешь у меня и столоваться тоже. 30 рэ койко-место и двадцать – питание. Что сверху зашибем – 70 на 30. Годится?
– Годится, – ответила Глафира.
– Тогда иди в душевую, пока не закрыли, омой там сиротские слезы и свою кормилицу. Вечером на танцы идем, в санаторий дальней авиации. Кроме мытья стаканов из-под кваса, Глафира должна была делать еще много чего. Но главным делом была торговля из-под полы водкой, чачей и самодельным вином «Изабелла». Хотя и без левых продаж торговля квасом была для Полины очень доходным делом – с каждого стакана, проданного за три копейки, две оставались у продавца.
Расширить штат Полине посоветовал ее знакомый, милиционер Ашот, молодой красавец-армянин.
– Поля, ты возьми себе какую-нибудь дэвку стаканы мыть, пусть она и спиртным торгует, а ты ни при чем, если что.
Вот тут как раз Глашка-то и подвернулась. А поскольку она была еще девкой в теле и в полном соку, то и на другое сгодится, подумалось Полине. Ашот был участковым милиционером Предгорного района Ялты. А Полина была его внештатным сотрудником-осведомителем и штатной любовницей, которая приносила неплохой доход с торговли квасом и ему, и начальству. Два раза месяц он приходил к внештатному сотруднику за деньгами. И – не только. Когда появилась Глафира, он стал являться чаще. Ему очень нравились женщины в теле и с выдающимися формами. Полина была тоже ничего, но чуток суховата. Зато эта…
– То, что доктор пропысал: буфера во какие, джуф, задница ее, как у кобылицы, ай-вай какая! – хвастался он своим дружкам-сослуживцам, жестикулируя и запивая шашлык армянским коньяком.
– Э, ара, на сэбэ не показывай, примета плохой! – возбужденно кричали сослуживцы в ответ.
Очень скоро и Глаша стала его штатной любовницей.
