– Спасибо, Дима, – сказал я.
– Вам спасибо, Ярослав Матвеевич.
– Как ощущения, товарищ генерал? – спросил майор Володя Туманов.
– Гм… своеобразные. Садитесь, Володя, сами испытаете. Ничего страшного.
Я сел за пульт. Инструкцию уже читал. Без спешки врубил питание, отрегулировал режимы, верньером выставил уровень воздействия – не очень большой. Нажал стартовую клавишу.
– Что ели на завтрак, Володя?
Майор с готовностью перечислил: два бутерброда из бородинского хлеба с маслом и сыром, вареное яйцо, чашка кофе со сливками, яблоко.
– Куда пойдёте после работы?
– По магазинам. Булочная, молочная, хозтовары. Куплю лопату для дачи.
– Кто у вас главный огородник?
– Тёща и дети. С таким удовольствием копаются, мы и не ожидали.
– Всё, Володя, спасибо.
Майор вышел несколько ошарашенный. Улыбнулся:
– Ну, теперь следователи пусть пляшут. Раскрываемость подскочит до ста. И доказательная база соберётся за четверть часа.
– И допросов не будет. Будут собеседования. А что вы чувствовали?
– Чувствовал – всё-всё расскажу! Тормоза на нуле. Любые вопросы, самые интимные. Без всякого внутреннего протеста. Во всех подробностях. С радостью!
– Это мощное оружие, – сказал я. – Вы все должны научиться работать на нём. Тренируйтесь друг на друге. Но не злоупотребляйте вынужденной откровенностью! Чтобы не испортились отношения в нашей комнате. Позже все поедете по регионам. Будете обучать людей на местах. Обучение несложное.
– А как насчет серийного производства? – спросил Лёша. – Заказ размещён?
– Нет. После обеда я дам список предприятий, адреса, документы. Вспомните свою профессию. Как видите, она и здесь не лишняя.
* * *
Дима Арсентьев зашёл ко мне.
– Лёд тронулся! А вам не кажется, Ярослав Матвеевич, что теперь работа следователя станет чисто технической? Только кнопки нажимать?
– Ни в коем случае. Самый хороший актёр не отменяет режиссёра. Работа следователя станет более интеллектуальной.
– Видал я некоторых «интеллектуалов»…
– Им придётся изменить стиль работы. Или сменить профессию. Мы потребуем от всех высшего юридического образования. И – безусловной порядочности. Иной, более высокий уровень…
– Тут вылезает то-о-о-нкий вопрос: права человека. К нам придерутся обязательно! На пятьдесят первую статью будут кивать.
– Пятьдесят первая не успевает за стремительным техническим прогрессом, – усмехнулся я. – Внесём поправки. Отобьёмся от правозащитников.
– Эти «друзья человека» – хуже бандитов.
– Не любите правозащитников, Дима?
– Не люблю. Они же бесозащитники! Мешают работать. Один Серов чего стоит… Вы его ещё узнаете, этого Евгения Валентиновича.
– Я тоже их не люблю.
– Есть люди, а есть бесы. Внешне тоже как люди. Поэтому пользуются правами человека. Помните, мы в поезде ехали?
– Конечно…
– После той командировки я перевёлся в МВД. Послали в колонию несовершеннолетних, на бунт. Убили двух охранников, изнасиловали медсестру. Со мной правозащитница ездила, так мы старались не пускать её к ним одну. «Мальчики, ах, мальчики! Они ещё дети». Кой фиг! Детишки, блин! Голоса, как у бугаёв. Ростом выше меня. О весовой категории уж я молчу. Пяти-, шестипудовые самцы. Женщину все познали давным-давно. Злобы в каждом – на десятерых! На рожах так и написано: убью! «Мальчики», блин. А рожи – во! – Дима показал ладонями вдвое шире своего лица.
– Хорошо кормлены.
– Только не духовной пищей.
– Да… Не всё то золото, что блестит. Снаружи вроде бы человек, а в душе – обезьяна. И в голове не серое вещество, а коричневое, с нехорошим запахом. Как у нашего клиента Васи Колесова. Между прочим, Дима, Колесов – не наш клиент. Не
