– Что это за место?
– Руины церкви. Здесь люди поклонялись Подателю. Совсем как в твоей истории.
На склоне горы, среди буково-грабового леса, таилась однонефная каменная церквушка. Небольшая звонница над входом, лишенная колокола, поросла мхом и теперь служила гнездовьем для мухоловок.
– О, солнце! – выразился Благота, старательно задирая ноги и обступая две поросшие высокой травой старинные могильные плиты. – Я вижу собственными глазами. Просто удивлен. Мы шли в это место?
– Да, – невозмутимо отозвалась Смильяна, ступая за ним следом.
Благота наклонился возле одной из плит. Отставив осиновую палку к камню, он принялся слабо очищать её от поросшего бурьяна, вчитываясь в проявляющиеся выбитые руны. Пробивающиеся сквозь густую листву над головой солнечные лучи легли ему на тыл ладони, обжигая кожу теплом.
Подобные руны Благота видел впервые в своей жизни.
– Полагаю, это могилы монахов-отшельников.
– Только одна.
Только теперь Благота обратил внимание, что нетронутой оставалась одна из могил. Вторая плита со скошенными углами, невообразимым чудом пронизанная пурпурными соцветиями, сияла на солнце следами свежей краски в углублениях рун.
– Ты ухаживаешь за этим местом, – догадался Благота, оборачиваясь через плечо, в попытке обнаружить отражение переживаний на её замкнутом лице.
Смильяна не дрогнула, не изменила своему ледяному виду. Но взор из-под полуопущенных ресниц вилы теперь был прикован к могильному камню, из которого прорастали цветы.
– Чуть выше по склону – тёплый источник, – отозвалась она, пропуская его замечание мимо ушей. – Можешь утолить в нём жажду. Умыться, если пожелаешь. Вода здесь лечебная.
– Не желаешь мне говорить, – протянул Благота, выпрямляясь и утирая ладонь об одежду. – Воля твоя, господица Смильяна. Кто я такой, чтобы настаивать?
– Сперва заверши свою историю.
Благота утомлённо выдохнул.
– Можно я осмотрюсь?
Смильяна промолчала. Благота осторожно подошёл к церкви, оглядывая поросший фасад. Надпись над входом – дата строительства. Совсем новая. Не прошло и полвека. И ни единой руны, что он видел на могильных плитах.
«Церковь построена человеком, в отличие от захоронений», – предугадал Благота.
Возле круглого оконца располагался каменный барельеф.
– Походит на семейный герб, – выразился себе под нос Благота, перешагивая порог церкви.
Внутри его встретили пустой очаг и алтарь со свежими подношениями: сплетенными оберегами в виде венков из полыни, ячменными лепёшками и деревянной бутылью. Благота подошёл к алтарю, отставил осиновую палку и взял бутыль. Откупорил, поднёс к носу.
– Крестьяне очень стараются тебя задобрить, – усмехнулся Благота, возвращая полынное вино на алтарь.
Смильяна, вошедшая за ним следом, без особого любопытства проследила за его действиями.
– По ту сторону горы живут люди. Их женщины боятся, я стану похищать мужчин.
– Мужчин? Так значит, вилы всё же совокупляются с людьми?
– Если бы не совокуплялись, их бы не было.
– Хм.
Благота снял со спины дорожный мешок и поставил рядом с алтарем. Принялся расстёгивать на груди плащ.
– Тебя отвести к источнику?
– К источнику? – Благота растерянно размял затёкшие пальцы. – Ах, да. Прошу, отведи.
Они вышли из церкви. Благота вытер вспотевшие усы, шмыгнул забитым пылью носом. С готовностью посмотрел на едва заметную тропку, ведущую вверх по склону.
– Полагаю, нам предстоит подняться туда?
