Вырла - страница 21

Увы, той роковой ночью Владя последовал другому совету.

«Убей её».

Но сначала у него встал. Взмыл, уперся в дно ноутбука. Колдун спешно покинул геймплей и, не попадая по клавишам, загуглил: фтшьу екфз зщкт. Чертова русская раскладка! Догадливый поисковик его понял. Юноша нащупал флакон жидкого мыла. Экран погас. Владя еле сдержался и не заорал. От разочарования, да и от боли. Лет с шестнадцати он не испытывал столь острой нужды пехнуть. Он едва сознание не потерял, когда его взяли за член. Кто – неважно. Он терся тощей спиной о мягкие налитые груди и любил. Впервые за двадцать три года.

***

– Пьете давно? – Федя проверял рефлексы Волгина: молоточком по коленке, айфоновым фонариком в зрачок.

– Со школы.

– Запой давно?

– Нет у меня запоя. Плесов, халера…

– Помер два часа назад, – оповестил гражданина товарищ майор.

– Тю! Помер и не сдох? – Василич покачал головой. – Упырюга! То-то он мне мороженым показался, и вялым как… – ВВ глянул на Анфису. – Вчерашний пельмень.

– Занятная образность речи, – констатировал ФМ. – Нетипичный делирий.

– Сам ты! – обиделся Василич. – Дебилий, Масква!

– Я не из Москвы.

Карман Финка издал звук. Финк достал толстый смартфон, прочел сообщение и присвистнул.

– Племяш Рузского жену зарезал и в лес утек. Голый. – Полиционер повернулся к Федору. – Едем.

Федя устал. Его лазанью экспроприировали, итальянское настроение испоганили береньзеньским духом. Он решился на протест:

– Думаете, раз я временно бюджетник, я автоматически за родину и сталина? Обязан слушаться вас?

– Да! – Волгин топнул пяткой сорок шестого размера. – Власть народу! Нафиг мусарню!

– Если тебе, народ, дать власть на полчасика, ты нас всех укокошишь к Евгении Марковне! – прикрикнул Евгений Петрович. – А ты, оппозиция, невинной не прикидывайся! И родственнички у тебя не оттуда!

– Мои дед и отец – ученые, – возразил ФМ.

– Дед твой совковый лауреат, значит, в системе был. Батя МГИМОшник, значит, шпион. Ну и ты, уточки-стаканчики. Школа с золотой медалькой, учеба на бюджете в понтовом ВУЗе, стажировка в мажорской клинике. Весь твой либерализм – массовые гуляния!

Федя позволил спровоцировать себя на конфликт. Отзеркалил агрессию.

– Что, майор, проштудировал досье? Молодец, пять… тысяч тебе премия от жуликов и воров!

– Не платят за тебя, не обольщайся.

– А, так ты на добровольной основе с биографией моей ознакомился? Стесняюсь спросить: заняться нечем?

– Ты понимаешь, где ты, чувак? – Блеклые голубые глаза Финка, казалось, еще чуть выцвели.

– Понимаю, по запаху. – Мистер Тризны уже досадовал, что затеял конфликт с этим смахивающим на диковинную помесь рептилии и хаски ментом. Слиться бы аккуратно, обнажив некомпетентность и тупой детский энтузиазм.

– Здесь своя песочница… болотница. И про каждого хмыря, что тут нарисовывается, я выясняю все. У меня статистика по тяжким самая низкая в области. Изнасилований, педофилии и «домашки», считай, нету!

– Фальсифицируете статистику?

– Неа. Выясняю все про каждого хмыря, что тут нарисовывается.

– У вас хмырь жену зарезал! – вспылил Федя. – Только что!

– А чего я тебя с собой зову?! – Майор закурил. Долго терпел. – Ради общества твоего? Подозреваемый – племяш Рузского, сын…

– Гниды! – вякнул Василич.

– Гниды, – подтвердил Финк. – Селижоры сынок. Владя Селижаров, ботан-троечник, в жизни воробья не пнул! Надо его осмотреть, раскопать, что с ним стряслось! Какого хуя он на супружницу попер! Прости, Анфис.