Самым ценным предложением у корабелов были «возвраты». Такой корабль нанимал команду обычно на одно, максимум два плаванья, так как хозяева корабля гнались за моментальной выгодой. Совершив рейс в Коррор или Лоэ, выгодно сбыв товар там и закупившись тем, что будет продаваться в Предустье, владельцы судна, по прибытию, распускали команду, до полной реализации привезённого. Корабелы и не возражали. Торчать на пристани и быть привязанными к одному кораблю устраивало немногих. Платили «возвратчикам» неплохо, так как корабли – «возвраты» обычно находились в почти плачевном состоянии, и плаванье на них было большим риском. Кроме того и само море подкидывало морякам различные сюрпризы. Пираты, стерегущие древние посудины у выхода в Безбрежную Синь, порывистые ветры и громадные волны, битву с которыми выдерживали далеко не все. Но главной среди всех опасностей была, конечно, Она. Ею клялись, Её именем скреплялись сделки, а если корабль долго не возвращался, и выходили все сроки ожидания, значит всё – Она забрала. Те, кто хотя бы издали видел Её, пользовались в среде мореходов огромной популярностью. Их рассказы пользовались большим спросом в кашеварнях и поили такого повествователя почём зря!
Очередную такую байку травил сидящим за столом старый Раку. Слушали его правда не очень внимательно: эту россказнь Раку преподносил уже не первый год и даже со всеми мыслимыми и не мыслимыми дополнениями старого морехода, она несколько приелась, но в это прохладное утро просто нечем было пока заняться. В «Вёслах» ещё было почти пусто, безработные корабелы подтягивались позже, отсыпаясь после очередной бурной ночи. Поэтому на двоих монахов из Светлой Семьи, скромно занявших стол в самом углу, никто и не обратил внимания. Лишь Уляк, управляющий кашеварней, позевывая, поставил перед ними две кружки с вином и два кулёчка со сладкими орешками – всё, что попросили пришедшие,– и вновь ушёл за перегородку, отделяющую едовую от кухни.
…-и вот тогда, Она просто взяла их «скорлупку» за мачту, перевернула и потрясла…,-доносились до сидящих слова Раку. – Людишки так и посыпались в волны. Никогда не забуду!
–А ты сам-то? Сам-то где был? – жадно спросил один из слушателей. Раку промолчал, многозначительно покосившись на пустую кружку. Молодой, с едва пробивающейся бородкой мореход, крякнув, постучал по столу. Вышедший Уляк поставил ещё один кувшин, принял плату и тяжело вздохнув, остался. Управляющий понял, что Раку нашёл парочку «свежих ушей», у которых водились монеты, и сейчас вовсю заливался, потчуя своей небылицей наивных новичков.
–Так мы ж в стороне были, – дождавшись пока молодой корабел наполнит его кружку, степенно сказал Раку. – Сам подумай, дурья твоя башка, как бы я это всё тебе рассказал, если бы был на том несчастном кораблишке? Мы шли с Коррора в Громаду, а они, видать, на архипелаг. Уж не знаю, чем они Её так разозлили, но уж лучше они, чем мы. Понятно?
Молодой неуверенно кивнул.
–И вот потом-то и началась самая жуть! – многозначительно произнёс Раку и отхлебнул вина. – Она голову задрала и стала в море опускаться. А пасть открыта! И вот туда, в эту самую пасть, вода и побежала. Закрутилась здоровенной воронкой! Уж на что мы далековато были и то нас потащило! Хвала небесам, когда то судно, которое Она терзала, в энту воронку ушло, сразу всё и стихло! Тут уж мы и дали дёру. До самой Громады, без передышки!
