Волшебница сжала ладони в кулаки, как бы пытаясь таким образом набраться сил перед ответом, но почувствовала лишь сильную головную боль.
– Что ты нам скажешь?
Ирис решила больше не медлить, тем более других вариантов у нее и не могло быть.
– Я попробую Вам помочь, хоть и не уверена в своих силах.
Раздалось довольное клацанье клыков и когтей.
– Благодарю, – Лелайкис выдохнул несколько облаков дыма. – Мы приведем тебя в нужное место чуть позже, а пока привыкай к нашему острову. Можешь ходить, где хочешь и сколько хочешь, только без Мярра.
Мярр впервые откликнулся:
– Я не подойду к ней и на тысячу гор.
– Не хочу, чтобы он случайно помешал тебе ощутить нужные энергии. У тебя будет своя пещера, никто не помешает. Сейчас тебя туда проводят.
***
После аудиенции у Лелайкиса холодный ветер больше не казался таким невыносимым. Свежесть бодрила, а запах моря, к которому волшебница привыкла в Балтинии, улавливался и здесь. Она не спеша вдыхала его, и все то, что было ей дорого и знакомо, словно оказалось совсем рядом. Это ощущение придавало уверенности в себе: Лелайкис так и не сказал, как долго ей придется здесь гостить, а запрет Мярру приближаться к волшебнице превращал, по ее личному мнению, нахождение здесь в пытку. Драконы, сопровождающие девушку к пещере, хранили молчание, а она не представляла, как можно ненавязчиво задать им хотя бы один из беспокоящих ее вопросов. Хотя разве есть какой-то прок от ответов с миллионами недоговоренностей?
В выделенной Ирис пещере было светло и тепло: из нескольких каменных колодцев вырывались языки подземных костров, обогревавших сильнее, чем кухонная печь в замке. Девушка устроилась в самом темном, но защищённом от случайных искр уголке. Один плед она расстелила как простыню, а второй свернула в аккуратный валик наподобие подушки, положила рядом книгу заклинаний, небольшой котелок, чтобы растапливать в нем снег, и с облегчением сбросила шубу. Поглядев вниз на сапожки, Ирис решила на всякий случай не снимать обувь.
Осматривая свою пещеру, она обратила внимание на многочисленные каменные шипы, как кораллы, вырастающие из пола и стен. Разнервничавшись, девушка вновь залезла в ларец, достала оттуда коробочку с ниткой и иголкой и переложила в карман платья. Железки клацнули друг о друга, а ткань чуть оттопырилась. Хлопнув для надежности по боку, Ирис сосредоточилась на затейливых рисунках, будто высеченных и одновременно растертых по стенам. Здесь присутствовали совершенно разные цвета: болотная зелень переплеталась с винными оттенками, переходя в глубокую синеву морского дна и выливаясь оранжевым всплеском увядающего листа. Кое-где, совершенно небрежно, появлялись серо-желтые кляксы, поблескивающие и отвлекающие от узора, как фрукт на белой салфетке.
Девушка принюхалась: это сравнение пришло на ум не просто так. Теперь, когда волшебница окончательно согрелась, то смогла среди непривычных запахов уловить парочку знакомых, напомнивших о ее собственном сарае. Она внимательно огляделась и подошла к уступу, отгораживающему небольшое пространство пещеры от огня. Рядом валялось несколько фиг. Ирис подняла их и заглянула в сам закуток: там друг на друга были повалены ветки с созревшими плодами груш, фиг и персиков, а сбоку виднелась горка вяленой рыбы, и стоял большой горшок, вряд ли предназначенный для воды.
– Что ж, в гостеприимстве им точно не откажешь, – пробормотала Ирис, прикидывая, раз съестные припасы хранятся здесь и лучше их не перемещать, то надо выбрать укромное место для уборной.
