Ирис отвернулась в надежде успокоиться, но на ее глазах навернулись слезы: вместо безжизненных скал впереди стелился ковер из неизвестных цветов с огромными невероятного ультрафиолетового цвета лепестками в форме сердца. Стебли пробивались наверх беззастенчиво, как обыкновенный бурьян, хотя других растений здесь оказалось не так-то много. Оранжевая пыльца, словно сахарная пудра на выпечке, то и дело опасно поблескивала на зимнем солнце, как напоминание, что странные цветы не потерпят вторжение на свою территорию.
Почти уже не ощущая порывов ветра, Ирис растерла лоб, сжимаемый оледеневшей фероньеркой в тиски. Она нерешительно качнулась вперед. Ей хотелось рассмотреть цветы поближе, потрогать их, узнать, какими они должны быть после всех порывов ветра, непрекращающихся снегопадов и этого загадочного тепла. Наверное, они шершавые, заиндевевшие или, наоборот, пластичные, чтобы отвечать на любой ожидаемый каприз странного климата. Интересно, какой у них запах? Он явно почти незаметный, с одной нотой и от этого незабываемый. Как бы больше узнать о тех травах, что с ними уживаются, но удерживает их вызывающий цвет: яд может легко проникать сквозь кожу, а когда он начнет действовать и какое нужно противоядие, может быть неизвестно и самим драконам.
– Хочешь рассмотреть их поближе? – Провожатый, о котором девушка совсем забыла, напомнил о себе тихим шипением. Следом перламутровое тело скользнуло мимо, пересекло лентой всю цветочную поляну, а потом застыло изваянием посередине этого сказочного буйства. – Думаешь, они ядовитые? Отнюдь.
Ирис приоткрыла рот от изумления, но вовсе не потому, что дракон угадал ее мысли. Захваченная эмоциями и впечатлениями, она почему-то сочла само собой разумеющимся и вполне закономерным отсутствие снега, несмотря на постоянный снегопад. Теперь, когда белые хлопья оседали на розоватой чешуе ящера и устраивались маленькими сугробами между шипами хвоста, эта аномалия стала очевидной: на цветочную поляну не упало ни единой снежинки. Они испарялись где-то в воздухе, не долетая буквально нескольких сантиметров до острых концов самых высоких листов.
Дракон довольно выпустил клуб пара из ноздрей и хлопнул хвостом. Снег осыпался с туловища, как мука с ладоней, и мгновенно исчез.
– Ты еще не поняла: Кирзак – единственное место на этом свете, где не действуют привычные для вас правила. Здесь все другое. – Ящер щелкнул когтями по земле. – Порой даже нарушающее то, что вы все называете порядком. Поэтому отсюда видно весь мир далеко за пределами Архипелага.
Ирис спрятала руки в рукава шубы и изо всех сил вцепилась пальцами в подкладку, пытаясь хоть так сохранить подобие спокойствия.
– Поэтому цветы здесь не замерзают, а поглощают снег. Их корни уходят прямо вглубь скал и оплетают весь остров. Он существует и удерживается благодаря цветам, а пыльца – это тоже хуррор, поэтому цветы не горят. Им все нипочем. – Немигающие глаза, такие же завораживающие, как куски янтаря, которые кудесник Хамбер выдавал за амулеты в своей лавке, из-за чего был грубо высмеян Эмеральдом, внимательно изучали что-то поверх волшебницы: похоже, ящер вовсе не считал гостью опасным противником, за которым стоит неустанно наблюдать.
– Я восхищена Кирзаком и его обитателями, – Ирис шагнула в гущу цветов и опустилась на колени, чтобы получше рассмотреть их. – Помимо охраны острова у них есть еще какие-нибудь специфические свойства? – Капюшон пришлось снять с головы, и вскорости снег облепил волосы.
