Она ему поверила, и тут же с возмущением эту веру отбросила.
– Ну и что? Может, так всегда и было! Ничего страшного. Вы же не думаете, что вам позволено делать что-то, чего делать нельзя? Кем вы себя вообразили? В мире нет ничего случайного; все происходит так, как должно. Всегда! Какая разница, как это называть – реальностью или сном? Это ведь одно и то же, разве нет?
– Не знаю, – сказал Орр, явно мучаясь.
Она подошла и обняла его, как ребенка, которому больно, или как умирающего.
Его голова тяжело улеглась ей на плечо, на колено мягко опустилась светлокожая широкая кисть.
– Вы спите.
Он не возразил.
Ей пришлось как следует его встряхнуть, чтобы он хотя бы запротестовал.
– Нет, я не сплю. – Он всполошился и сел прямо. – Не сплю. – И снова обмяк.
– Джордж!
И правда: если обратиться по имени, помогает. Он открыл глаза и даже перевел взгляд на нее.
– Не засыпайте! Продержитесь еще чуть-чуть. Попробую гипноз. Чтобы вы смогли поспать.
Она собиралась узнать, какой сон он хочет увидеть, что ему внушить насчет Хейбера, но Орр был уже не в том состоянии.
– Так, сядьте на раскладушку. Смотрите… смотрите на пламя в лампе, это сгодится. Но не засыпайте.
Она поставила масляную лампу в центр стола среди яичной скорлупы и объедков.
– Сосредоточьтесь на пламени и не спите! Вам будет легко и приятно, но спать вы не будете, пока я не скажу: «Спите». Вот так. Вам легко и удобно…
Чувствуя легкую фальшь, она продолжила разыгрывать роль гипнотизера. Орр поддался практически сразу. Она даже сперва не поверила и решила проверить.
– Вы не можете поднять левую руку, – сказала она. – Пытаетесь, но она слишком тяжелая. Не идет… А теперь она снова легкая, вы можете ее поднять. Так… хорошо. Через минуту вы заснете. Вам что-то приснится, но это будут простые, обычные сны, как у всех. Не эти, особенные – не действенные. За одним исключением. Вам приснится один действенный сон. В нем…
Она осеклась. Ей вдруг стало страшно, все внутри похолодело. Что она творит? Это ведь не игры, не игрушки, сюда с глупостями лезть нельзя. Он был сейчас в ее власти, а его власть безгранична. Какую чудовищную ответственность она на себя взваливает?
Человек, который, как она, считает, что нет ничего случайного, что все мы части целого и что ощущение себя частью целого и делает нас целым, – такой человек никогда, ни при каких обстоятельствах не испытывает желания играть в Господа Бога. В такие игры стремятся играть лишь те, кто отрицает свою сущность. Но ей навязали эту роль, и теперь поздно идти на попятную.
– В этом сне вам приснится, что… доктор Хейбер – человек гуманный, что он не пытается вам навредить и будет с вами откровенен.
Она не знала, что говорить, как говорить, и понимала, что любые слова могут обернуться неприятностями.
– А еще вам приснится, что пришельцев на Луне больше нет, – второпях добавила она (хоть этот груз у него с плеч снять). – А утром вы проснетесь отдохнувшим, и все будет хорошо. Теперь же – спите!
Черт! Забыла сказать, чтобы он сперва лег на кровать.
Орр, как до половины набитая подушка, мягко подался вперед и вбок и большой теплой бездвижной массой улегся на полу.
Весил он не больше ста пятидесяти фунтов, но взгромоздить его на кровать – без малейшей помощи с его стороны – было не легче, чем мертвого слона. Чтобы не перевернуть раскладушку, ей пришлось сперва поднять его ноги, а потом уже за плечи затянуть наверх все тело. Само собой, внутрь спального мешка он не попал. Хезер вытащила мешок из-под него, опять едва не перевернув кровать, и укрыла им Орра, как одеялом. А он спал, спал без задних ног, не обращая внимания ни на что. Она запыхалась, вспотела и разозлилась. Он был безмятежен.
