Высоцкий и другие. Памяти живых и мертвых - страница 64

Другие члены нашего братства были не столь бескорыстны. Как-то я зашел в очередное пристанище Кирилла и Наташи. Кирилл стал еще угрюмее. Я не сразу понял, в чем дело. Но потом Наташа проговорилась – может быть, сознательно, чтобы вовлечь меня в семейную дискуссию. Оказалось, она дважды в неделю навещает покинутого мужа:

– Обед готовлю, стираю, глажу – он же без меня совсем неухоженный. Болтаем…

– О чем? – довольно резко вмешался Кирилл.

– Тебе-то что?

– Ты его нарочно дразнишь? – спросил я Наташу.

Наташа рассмеялась:

– Кого из них?

– Ну, Тимура не раздразнишь, как ни старайся, – сказал я, припомнив наш с ним разговор о комплексе Монте-Кристо, о семейной собственности и всепрощающей любви.

– Зато этот всегда начеку – ревнив за двоих.

– А есть основания?

– Конечно! Ведь Кирилл у нас собственник.

И тут я понял, что ревновать можно только жену – к любовнику. Не наоборот! Где это видано, чтобы любовник ревновал к мужу? Вот Кирилл и ревновал теперь ее к Тимуру, превратившись из любовника в мужа. А может быть, и Тимур избавился от ревности, став бобылем?

Потом я узнал дополнительную причину для Кирилловой тревоги: Наташа была беременна, а от кого – сама не знала. Ее это и не очень заботило: какая разница, главное – отдать долг природе, не все ли равно, чей ребенок? Так или приблизительно так она рассуждала. А Кирилл со страхом ждал родов. Родился мальчик, как две капли воды похожий на Наташу, ни на кого больше – из таких, говорят, вырастают самые счастливые мужчины.

Кирилл успокаивал себя тем, что восточная кровь обычно перетягивает, а ничего восточного в ребенке действительно не было.

Самым ревнивым оказался, однако, не Кирилл, а Саул, хоть это и была замещенная ревность.

Я до сих пор не очень понимаю, что произошло в его мозгу, почему он, когда Наташа ушла к Кириллу, приревновал заодно к нему и собственную жену, с Кириллом насмерть разругался, а жену чуть не зарезал?

Уход Наташи от Тимура взволновал Саула чрезвычайно. В таком состоянии я его еще никогда не видел.

Я попытался рационализировать его гнев:

– Кого из них ты больше осуждаешь?

– Обоих! Поэтому мне и не нравятся эти твои стихи.

В моем цикле я писал об измене другу, а не мужу.

– Променяла ангела на ловкача! У него же ничего своего! Чужая жена, чужая квартира, чужой сюжет. Кому нужен еще один Дон Кихот? Все с чужой подсказки!

– А мы не с чужой подсказки?

– О чем ты?

– Он же наш учитель. Научил нас технике сюжета, выбрал за нас женщину… Ты разве не был влюблен в Наташу?

– Был, не был – какое это имеет значение! Хочешь знать, она ко мне тоже пристраивалась, как-то позвонила и молчит, сказать нечего, я ее и отшил. Уже тогда заподозрил, что Тимура она любит меньше, чем мы, надоел он ей, новенького захотелось…

– Как ты все, однако, огрубляешь!

– А ты все тонкостей хочешь! Поэт…

– Слушай, а ты, случаем, не ревнуешь к Кириллу?

– Наташу?

– В том числе и Наташу. Тимура, Наташу, русскую литературу…

Почему-то именно последнее особенно разозлило Саула. А на следующий день Тимур мне сообщил, что Саула забрали в психушку,

Не думаю, что между его женой и Кириллом что-нибудь было, хотя она баба не промах, да только слишком – в отличие от нашей Наташи – трезвая, чтобы увлечься мужчиной по принципу его политического поведения. Иной у нее подход к этому делу, недаром врач-гинеколог. Да и не она меня во всей этой истории занимает.

А вот чего я не исключаю, то это авансы, которые Наташа делала Саулу. Все-таки он самый из нас талантливый, а Наташа знала толк в литературе, этого у нее не отнимешь. Есть люди, прямо-таки излучающие талант, чистая эманация дара Господня, тот же Бродский, например – женщины на нем так и висли. Талант – это ярко выраженное самцовое начало, даже когда речь идет о женщине: Комиссаржевская, Ахматова, Цветаева. Не надо мне только говорить о латентном гомосексуализме, это примитивное объяснение. Да я и не вижу ничего предосудительного в предпочтении однополых партнеров. А если единственная женщина, которую ты любишь, уже занята либо не отвечает взаимностью?