– Я уже ответила на этот вопрос. Больше некому.
Я снова слегка подвисаю.
– Ты реально думаешь, что из этого выйдет что-то положительное? – наконец говорю я. – Посмотри на меня, Кат, у меня ничего же нет. Я живу без завтрашнего дня, иногда даже пожрать нечего. У меня паршивая работа, у меня нет своего жилья…
– У меня есть деньги, – перебивает Катрин, – почти всегда. Работу мы тебе найдём новую. А жить пока сможем в моей квартире. Она, слава богу, просторней твоей будет.
– Ты живёшь с тётей, – напоминаю я.
– И что? У меня нормальная тётя.
– Я боюсь, что она не одобрит этого твоего решения. Она-то знает, кто я такой.
– Ну да, знает. А тебя только моя тётя смущает? – вопрос больше похож на утверждение.
– Нет, она тут не при делах, – говорю, – Хотя она единственный твой родственник, с которым ты общаешься, и она может повлиять на твоё решение.
– Каким образом? Мне уже не шестнадцать лет, блин.
– Понятия не имею, каким образом. Я говорю немного о другом. Я не лучшая кандидатура в мужья. Вот, что меня смущает.
– Понятно.
– Мне, конечно, это всё льстит, но кажется, что ты торопишься с подобным предложением.
– Это пока всего лишь идея, Рен.
– Вряд ли это будет удачный брак. Я не так себя всё это представлял. Наверно, поэтому я сейчас в таком лёгком замешательстве.
– Я тоже себе никогда ничего такого не представляла. И, раз уж ты упомянул об ожиданиях, я не жду от этого ничего особенного. Просто возьмем и поженимся. Без торжеств.
Она тушит сигарету о перила балкона.
– А тебе никогда не казалось, что это может быть твоим единственным способом выбраться и что-то поменять? – спрашивает Катрин. – Почему, как ты думаешь, я так часто тебе предлагаю сменить жильё?
– Так вот, в чём дело, – говорю я.
– Пойми, Рен, – говорит она, – бывает так, что нужно сделать какое-то безумие в своей жизни, чтоб что-то поменять к лучшему. Сам бы ты вряд ли отважился на что-то нестандартное, но у тебя есть я.
– Спасибо тебе на этом, – говорю я. – Между нами ничего нет, помнишь?
– А что тебе нужно? Любовь? Я тебя умоляю, Рен. Через пару лет после свадьбы ты об этом и думать забудешь, согласись?
Я киваю.
– Спать мы будем так же, как и спали, – продолжает она. – К тому же, кроме меня ты ни с кем и не спишь, насколько я могу судить.
– Ну, спасибо ещё раз, чёрт тебя подери. Это удар ниже пояса.
– Прими как факт, – с издёвкой говорит Катрин.
Мы заходим внутрь. Свечи уже почти догорели. Она садится на кровать, снимает с себя рубашку и полотенце, начинает вытирать уже и так почти высохшие волосы.
– Я что-то устала, – говорит она и забирается под одеяло, – давай спать. Я не жду, что ты прямо сейчас мне что-то ответишь.
– И не собирался.
– Я же говорю, что это всего лишь идея.
– Это не идея, это хрень, – говорю я.
– Ты вполне можешь мне отказать, я пойму.
Я тушу свечи, тоже раздеваюсь и ложусь рядом. Она просит обнять её и мгновенно засыпает.
Я лежу, вглядываюсь в темноту своей маленькой комнаты, пытаюсь быстро заснуть, но не получается – мешает сплетение мыслей. Сейчас мне её предложение кажется полным бредом. Она так уверенно обо всём говорит, для неё всё так легко и естественно. Союз, от которого мы оба якобы выиграем.
Да, она хорошо ко мне относится, тут надо быть полным мудаком чтобы сомневаться в этом. Как бы там ни было, мне вполне хватает и этого. Если честно, порой ломаю-таки себе голову, кто она для меня, любовница или друг. Это оказывается сложным для меня вопросом, учитывая, что я не сделал для неё ровным счётом – ни хера.
