Уголки его губ опускаются вниз. Затем он как-то оценивающе оглядывает меня с головы до ног, а мне резко перестаёт всё это нравится.
– И как серьёзно у вас это?
– С Тесс?
– Угу, – мычит он, не сводя с меня глаз.
– Достаточно серьёзно, я думаю. У нас всё хорошо.
– И, я так понимаю, ты ещё ни разу не видел нашего с ней сына?
Я киваю головой.
– Не видел, – говорю. – Но я уверен, что Роберт, отличный мальчик.
– Робин! – вдруг вскрикивает он. – Моего сына зовут Робин. Робин Рикли.
Меня спасает появившаяся за его спиной Тесс. Волосы у неё снова уложены в пучок, очки она сняла. И ещё успела переодеться в более уютный, судя по всему, домашний наряд. На ней теперь тёмные короткие спортивные шорты с белыми лампасами. Чёрно-жёлтая майка с надписью: «Мичиган Вулверинс» и цифрой «четыре». Невольно вспоминаю Дариуса Морриса, когда-то игравшего под этим номером.
– Майкл, твою мать! – шипит она, – какого хера ты тут разорался под дверью Робби? Он, между прочим, спит.
Майкл разворачивает на одной ноге, как заправский солдат и двигается в сторону Тесс.
– Тесс, детка, – мило проговаривает он и пытается рукой коснуться её щеки. Та уклоняется с выражением полного отвращения на лице и встаёт рядом со мной.
– У вас тут всё в порядке, дорогой? – спрашивает она полушёпотом и берёт меня за руку.
– Да, вполне, – киваю я. – Мы, как видишь, уже познакомились.
– Теперь ты меня понимаешь, – говорит она.
– Тесс, – встревает Майкл, – этот упырь даже не знает, как зовут нашего сына.
– Это не повод так орать.
В его голосе столько жалости, что мне внезапно становится стыдно изображать любовника матери его ребёнка. Вслух я ничего не говорю.
– Какая тебе разница? – рычит Тесс. – Тебя-то тут точно не должно быть.
– Как какая разница? Это мой сын!
Мне становится немного обидно за него. Всё же мужскую солидарность никуда не денешь.
– Хорош орать!
– Он у себя в комнате? Спит? – быстро оживляется Майкл и срывается с места в сторону комнаты Робина. – Давай его разбудим прямо сейчас, я дико соскучился.
Тесс кидается к нему и останавливает на полпути неслабым шлепком по затылку. Он тихо вскрикивает и его длинные светлые волосы несильно лохматятся. Лицо принимает выражение преступника, пойманного с поличным.
– Куда ты, чёрт дери тебя в задницу, собрался? – всё тем же полушёпотом кричит Тесс. – Он сам уже скоро проснётся, потерпи.
Она сразу успокаивается, как будто ударить Майкла для неё всё равно, что вколоть себе дозу транквилизатора. Ровным голосом она говорит:
– Так и быть. Оставайся, пока он не встанет, и повидайтесь. Но потом тут же вали на хер. Только веди себя по-человечески, у меня всё-таки гости, – говорит она, кивая в мою сторону.
Я стою молча и мило улыбаюсь.
Лицо Майкла моментально светлеет и озаряется улыбкой, как у ребёнка, которому разрешили поиграть с игрушкой раньше, чем она будет подарена ему на Рождество.
– Хорошо, – быстро говорит он, – тогда пойдемте, сожрём чего-нибудь, а то у меня от твоего шлепка разыгрался аппетит.
Он чешет затылок и разворачивается, явно намереваясь направиться куда-нибудь в сторону кухни, но Тесс снова его останавливает.
– О, нет-нет – говорит она, – ужинать ты с нами не будешь.
– Тесс, – вступаю, наконец, я, – мне кажется, ты излишне строга к Майклу. Разреши нам хотя бы чего-нибудь выпить.
– Как же бесит, когда ты так напыщенно говоришь, – шепчет Тесс.
Тесс смотрит на нас обоих, она вот-вот готова закатить глаза. И всё же сдаётся.
