Выйти из Игры - страница 18

Перешли к индивидуальным упражнениям. Попытка ткнуть жердью в подвешенную на цепи колоду чаще всего оканчивалась либо промахом, либо потерей щита от удара качнувшейся колоды. Опять потребовалась уйма времени, чтобы добиться хоть каких-то результатов. Назвать их приемлемыми можно было только стиснув зубы и отведя глаза в сторону, чтобы не сгореть со стыда. Время от времени краем глаза я замечал, как за нами наблюдают то Ян, то Феофил, но они не вмешивались в процесс обучения и я продолжал мучить новобранцев так, как считал необходимым. Напоследок я выбрал из корзины с мечами наименее гнутый клинок и, взяв тот щит, что поменьше, начал отрабатывать бой копейщика с меченосцем по старой схеме «защита – атака». В итоге рекруты начали попадать хотя бы в щит, а я освежил в памяти, как щитом можно закрываться от ударов. Так что обучение пошло на пользу всем присутствующим, хотя я сомневался, что мои будущие противники будут такими неуклюжими и медлительными.

За день я настолько привык к тупости рекрутов, что, когда очередное конопатое чудо после того, как безуспешно попыталось в очередной раз поразить меня копьём, замерло на месте, глядя куда-то в небо вместо того, чтобы отдернуть своё оружие, я воспринял это как должное. Сильным ударом отбил жердь в сторону, шагнул вперёд и наметил удар мечом в голову. Однако мой противник даже не попытался отразить мой удар или спрятаться от него за щитом. Он продолжал глазеть на небо, открыв рот от удивления. За его спиной заволновались и остальные его сотоварищи.

– Гляди, летит, вон оно как, летит! – загомонили они, тыча пальцами с обкусанными ногтями в небо. Я шагнул назад, разрывая расстояние на случай, если мой копейщик внезапно очнётся и попробует повторить свою атаку. Теперь он до меня точно не доставал, и я наконец смог повернуть голову. Повернул, посмотрел, что так отвлекло всех от тренировки, а когда разглядел, то со всех ног кинулся к шатру с вымпелом, бросив щит и меч прямо под ноги рекрутам. И не удивительно. Из-за леса в сторону нашего лагеря летел, громко хлопая кожистыми перепончатыми крыльями самый настоящий дракон.

– Дракон! Там дракон! – заорал я ещё издали, тыкая пальцем в приближающегося крылатого ящера.

Десятник, священник и писец с недоумением переглянулись.

– Ты, это, парень! Короче – кончай орать, в ушах от тебя уже звенит. Чего рекрутов на поле одних оставил, научил уже всему? Тогда скажи Яну, пусть назад их ведёт.

– Вон там дракон! – повторил я на полтона ниже.

– Ну дракон. И что?

– Как что? Это же дракон! Ящер! Сейчас как подлетит, как огнём плюнет – никому мало не покажется.

– Не ори! – наставительно произнёс десятник, устраиваясь за столом поудобнее. – Этот дракон не опасен. Он… это… как её?

Десятник вопросительно посмотрел на писца.

– Абстракция, – буркнул тот, не отрываясь от своего свитка.

– Во-во, обструкция!

– Абстракция!

– А я что сказал?

–Вы сказали – обструкция.

– Так это того… разве не одно и тоже? А даже если нет, то мне всё равно по хрену. Я тебе не маг, всякие заковыристые словеса не по моей части. Короче, рекрут, этот дракон не опасен, просто летает целый день туда – сюда. Как наши мудрецы, алебарду им в мантию, говорят – задний план оживляет. Заняться ему, гаду чешуйчатому, больше нечем. Но нас он не трогает, мы его тоже. Так что продолжай подготовку и не ори по пустякам.

Видя, что сии достойные слуги короны действительно не слишком взволновались от появления крылатого ящера, я тоже понемногу успокоился. Тем более, что дракон действительно не обратил на наш лагерь никакого внимания, а пролетел чуть в стороне и продолжал удаляться с хорошей скоростью. Но вид летящего высоко в небе дракона навёл меня на одну весьма интересную мысль.