Голоса пропадают в нескончаемом бите, сплетаясь и рассасываясь в душном зале. Пятница, и от студентов яблоку негде упасть. Где-то в этой прыгающей массе компания Павла, которую он пытается найти, вытягивая шею и крутя ей в разные стороны. В какой-то момент его лицо озаряется улыбкой, проявляя ту самую ямочку, и направление нашего движения отклоняется на сорок пять градусов.
Его рука соскальзывает с меня, оставляя влажный след, пробирающий мурашками до шейного позвонка. Ребята обнимаются, хлопают друг друга по спине, и на некоторое время обо мне все забывают, позволяя ссутулиться и громко втянуть раскалённый воздух. Я нервничаю, так как решила сегодня сделать следующий шаг на пути к ещё большему отдалению моего сердца от нездоровой зависимости к Дамиру.
Паша вспоминает про меня, притягивает за талию и всовывает в руку коктейль ядрёного, голубого цвета, подходящий больше для пляжных вечеринок.
- Какой состав? – тяжёлым взглядом пришпиливает его Макс, успевая лапать Польку и следить за степенью моей разлагаемости в ночном клубе.
- Он слабый, - с искренностью в глазах врёт Павел, перехватывая трубочку и пробуя на вкус. – Компотик. Можешь попробовать.
- Отвечаешь за неё головой, - дожидается кивка и, подхватив Полину, пробивается на танцпол.
Паша смотрит на меня в ожидании моего первого глотка и в нетерпении подводит трубочку к губам, следя за тем, как я обхватываю её и втягиваю щёки. Его кадык приподнимается вверх, судорожно сглатывая в такт мне, а глаза заволакивает масляной пеленой в предвкушении продолжения вечера.
Напиток оказывается совсем не компотиком, обжигая горло и стекая по пищеводу горячей струйкой, замешиваясь в кровь и туманя уставший за учебную неделю мозг. Недосып перед зачётами даёт о себе знать, погружая в расслабленную эйфорию и делая ближе ещё на шаг к решению сдаться на волю победителя. В пьяной прострации не замечаю, как в моей руке сменяется пустой бокал на полный, а рука парня сползает с талии на бедро, поглаживая круговыми спиралями попку. При каждой белой вспышке черты лица Паши становятся острее, а похоть в глазах пробирает до костей.
- Потанцуем, Никусь.
Он не спрашивает, а скорее утверждает и тянет меня безвольной куклой в противоположный конец зала, скрываясь от взглядов Макса и друзей. В эту часть не доходят истерические вспышки, погружая нас в темноту, и только блеск радужки и руки на спине подтверждают, что он рядом. Плавные покачивания, диссонирующие с общим тактом, расслабляют ещё больше и толкают меня коснуться его губ. Кажется, я готова двигаться дальше, не думая о последствиях и возможных сожалениях завтра.
Паша чувствует мой настрой, углубляя поцелуй и притягивая к себе ближе, не оставляя ни миллиметра между нашими телами. Его руки жадно шарят по телу, сжимая ягодицы и вдавливая в своё возбуждение, стоящее колом в штанах.
- Подари мне себя, Ника, - шепчет, отрываясь от губ и вырисовывая языком узоры на шее.
Вяло киваю, расплывчато соображая - на что дала согласие, и чувствую резкий рывок, отрывающий от пола и насаживающий к себе на торс. Вынужденно обхватываю руками шею и сплетаю ноги за его спиной, стремясь уменьшить качку и удержать внутри лишний коктейль. Из духоты вырываемся на воздух, который ледяными иголками впивается в незащищённую спину.
- Потерпи, Ник. Машина рядом.
Пиликанье сигнализации, остывший салон, отрезвляющий холод сидения под попой, хлопок двери, и шум разгоняющегося движка. Я, как в тумане, непонимающе кручу головой и щурюсь, настраивая резкость. Машина съезжает с освещённой проезжей части, проникает в тёмный двор и, проехав несколько подъездов, упирается в глухой загон, служащий когда-то местом для контейнеров.
