Выжить бомжом в чужом городе - страница 2

– Голожопый, или сюда долг сейчас принесёшь, десять тысяч, или завтра он будет полста штук! И счётчик включим. Выбирай.

– Я никому не должен! ― решительно заявил Костя не Щербатому, а главарю шоблы.

– Я просто зритель! ― с ухмылкой ответил ему вожак стаи.

– Не должен? ― угрожающе переспросил Костю Щербатый, шагнул к нему и вновь ударили его в солнечное сплетение.

Костя упал на колени, скорчился от пронзившей боли, обхватил руками живот. Резким толчком ноги в спину его опрокинули на землю. Когда били ногами, Костя поджал ноги и прикрывал голову руками. Били несильно, больше для острастки. Он слышал возмущённый голос девчонки, пытавшейся остановить избиение:

– Не бейте его! «Крот», скажи своим, чтоб не били!

Удары прекратились, Костя с опаской приоткрыл глаза. На него с ухмылками смотрела стая ровесников, и девчонки были среди них. Он опёрся руками и сел, прикрывшись ладошками между ног.

– Колбаса, обоссы его, ― указал на Костю Щербатый. Мелкий пацан при девках приспустил шорты и нацелил свой «пистон» на лицо Кости.

К Косте подбежала девчонка, пытавшаяся его защитить, оттолкнула мелкого пацана в сторону, но он, отскочив, забежал к нему сбоку.

Терпеть такое унижение Костя не мог. Хоть он никогда в жизни не дрался, но тут вскочил на ноги и врезал Щербатому по морде. У него получилось вскользь, он тут же ударом в лицо был повержен на землю.

Несмотря на боль, Костя смог перехватить чью-то ногу, пинавшую его, намереваясь впиться в неё зубами. Последнее, что он помнил, это удар твёрдой подошвой ботинка по голове. Что было дальше, память его не сохранила.

Очнулся Костя от того, что кто-то за руку тащил его на траву из лужи. Открыть глаза его заставили лёгкие шлепки по щекам и голос: «Ты живой?».

Он лежал на спине. Первое, что он увидел: синее небо, свои трусы, свисавшие с металлического карниза здания подстанции, потом глаза девчонки, наклонившейся над ним. Это она пыталась его защитить.

Шумело в ушах. Ныло всё тело и голова. Всё произошедшее с ним казалось дурным сном. Пришло понимание, что он без одежды, но не было удушающего чувства стыда, как в момент, когда его раздели, другое беспокоило его. Он оттолкнулся левым локтем от земли приподнялся, положил правую руку на колено и огляделся в поисках своей сумки с ключом от квартиры.

Сумки не было. Его шорты и футболка лежали в грязной вонючей луже со ржавой водой. Девчонка проследила направление его взгляда, сказала ему:

– Постирать нужно. Не одевайся пока, я твои трусы принесу.

Она, в поношенных джинсах, порванных на коленках, и чёрной футболке без рукавов навыпуск, подбежала к дереву, растущему у здания трансформаторной подстанции, подпрыгнув, ухватилась за толстую ветку, обхватила ногами ствол дерева, обезьяной вскарабкалась по нему, по ветке дерева, перебирая её руками, нависла над крышей, спрыгнула и побежала по крыше.

Костя приподнялся, опираясь на левую руку, сел и поджал ноги. Она подошла, бросила ему в ноги трусы: «Одевайся», и не отвернулась, когда он поднялся и натягивал их на себя.

– Домой пойдёшь? ― спросила она.

– В театр оперы и балета, ― с сарказмом ответил Костя, с презрением посмотрел на бандитскую девку его лет, и спросил: ― Сумки моей не видела? ― Она развела руками. ― Ну и дура… ― бросил ей Костя, пошатываясь подошёл к луже, брезгливо поднял футболку и шорты и, прихрамывая, пошёл в сторону заброшенной стройки.