Выжить бомжом в чужом городе - страница 5

Каким же ослом безмозглым нужно быть, чтобы не предвидеть, что волны могут смыть её, ругал себя Костя и леденел от ужаса, представляя, что его ждёт! Мало того, что ключа от квартиры нет, так ещё и без одежды остался!

Хуже того, день был в разгаре. Начали мелькать головы отдыхающих под парапетом набережной. Видны их фигуры в разрыве парапета у лестниц к воде. Видимо, давно не было дождей: вода в заводе была прозрачной. Но искать одежду было необходимо!

Первые поиски результата не дали. Неужели её унесло течением? Но в заводи реки быстрого течения быть не должно, думал Костя: нужно продолжить поиски.

Ситуация, в которой он оказался, казалась безвыходной. Долго в воде не просидишь, он уже и сейчас стучал зубами и покрылся мурашками, а на берег выйти нельзя. Что делать?

Хуже того, по лестнице к воде, где расположился Костя, спускались две деревенского вида пухлые тётки с девчонкой лет десяти и пацаном-дошкольником. Одна из тёток была младше, вторя старше ― видимо, бабушка и мать. Сердце рухнуло в пятки. Вот как теперь быть, как погреться?

Спустившаяся компания расположилась на гальке, метрах в двадцати от Кости. Старшая из тёток поселила полотенце и начала выкладывать на него продукты. Спазмом свело желудок. Пацан-дошкольник сбросил с себя одежду и голышом побежал в воду. Женщина лет сорока стянула с девчонки розовое платье, оставив её в белых трусиках из трикотажа. Поразило, что девчонка ― уже с небольшими титьками, не выразила ни возражения, ни протеста, а сразу вбежала в воду по пояс. Там она присела и бегом вернулась к тёткам в мокрых трусишках. Её мать на его глазах стянула с неё трусики, отжала их от воды и усадила девчонку на полотенце. Больные на голову? ― подумал о них Костя.

Он уже сильно продрог и, оглядевшись с опаской на соседнюю компанию, вышел из воды, прикрываясь ладошками, присел на бетонную плиту, свесив с неё ноги, чтобы при первой опасности сигануть в воду.

Он так бы и сделал, увидев идущую к нему тётку в сиреневых домашних трусах и в белом кружевном бюстгальтере невероятного размера, если бы у неё в руках не было красного помидора и куска хлеба. Пожилая женщина, подойдя к нему, протянула ему помидор и ломоть хлеба, слегка посыпанный солью:

– Ну-ко, перекуси, проголодался небось: смотрю на тебя: рёбра да кости.

Ничего не рёбра и кости, ― подумал он, ― а промто не толстый. Было жутко неловко, но хлеб и помидор в его ситуации выглядили заманчево.

– Спасибо, ― поблагодарил Костя и понял, что помидор и хлеб придётся брать обеими руками, а значит раскрыться. Голод переборол стыдливость, Он взял и помидор, и хлеб. Женщина же старая, старше моей бабушки, оправдывая себя, подумал он, значит, можно её не стесняться. Тётка присела рядом, поделилась:

– Вот, в город с дочкой да внуками в кои-то веки выбрались. По магазинам походить. Беда-беда, ― какие цены! К нам в деревню бы тебя, за месяц-то щёки бы нарастил. Что-то одежду твою рядом не вижу, ― оглянулась она вокруг.

Костя смутился, покраснел и с набитым ртом, указав в сторону пляжа, соврал:

– Там одежда моя. Оттуда приплыл.

– Ну и правильно. Я внукам говорю, в одежде-то мокрой и простыть недолга. Ничего, какой есть подходи к столу-то к нашему, да покушай хорошенько. И колбаска есть, и яички, и пирожков напекла.

Мясистый помидор с куском хлеба восстановил его силы, освободились руки. Прикрываться ладошками сейчас ― это показать, что он стесняется. А он и вправду стеснялся, ведь женщина была не его бабушкой, а чужая.