Выжить бомжом в чужом городе - страница 3

– Эй, ты куда? ― крикнула ему девчонка, но он не ответил и не оглянулся на её голос.

Заброшенные здания Костя видел вчера, прогуливаясь по микрорайону. Ими были два недостроенных панельных дома с одноэтажной панельной пристройкой у одного из них. Забор, ограждавший стройку, был хлипким, кое-где с оторванными досками.

Сойдя с асфальтной дорожки, Костя вздрогнул от уколов мелкими камешками ступней ног на тропинке, взглянул на них и вспомнил, что сняли кроссовки! Их только недавно мама купила.

Потом, с раздражением подумал, что остался без ключей от квартиры. Но сейчас не хотелось думать об этом. Хотелось забиться в укромный уголок и прийти в себя.

***

На стройку он пробрался без труда, но в панельные дома не попадёшь: на окнах железные решётки, двери заколочены досками. Укромное местечко нашлось в одноэтажной пристройке к зданию.

Через широкие окна пол был окрашен солнечными пятнами. Там он разделся, мокрую одежду разложил на освещённое место.

Когда высохнет, можно будет перетереть руками, и тем очистить её от грязи. Оставив одежду под солнцем, Костя устроился в тенёчке в месте, скрытом от посторонних глаз, откуда можно было наблюдать за подходом к зданию.

Пока было время, нужно было решать, что делать дальше. Ранее в сложных ситуациях ему бывать не приходилось: всё решали родители и бабушка. Поэтому, поразмыслив, он решил обратиться к соседям по квартире. Деньги у него в комнате есть. Может быть, соседи пригласят специалиста из жилищной конторы по дверным замкам, а он, когда откроют дверь, сможет заплатить за работу.

Часов у Кости не было. Не известно, сколько времени он провёл на стройке, но вот высохла его одежда, он перетёр материал трусов, футболки и шорт ― и выбил одежду от пыли. Конечно, это не стирка, но хотя бы одежда не мокрая, и она чище, чем была прежде. Но футболка, и он сам, невыносимо воняли мочой.

Одевшись, он пошёл в свой подъезд, босяком поднялся на третий этаж и, надеясь на помощь, позвонил в соседскую квартиру. Дверь не открыли, позвонил в другую, из которой утром слышалась ругань. Открыл ему грузный небритый мужик в пижаме.

– Кто там? ― услышал Костя визгливый женский голос через открытую дверь.

– Попрошайка. Третий за сегодня, ― оглянувшись на голос, ответил мужчина

– Сколько можно! Все они с общаги нищебродов. Гони его в шею!

Мужик захлопнул дверь. Костя вновь позвонил, чтобы объяснить, что он их сосед. В этот раз мужчина вышел с брючным ремнём, молча хлестанул по спине отскочившего от двери Костю. Острая боль обожгла спину. «В подъезде или возле дома увижу, по-настоящему выпорю!» ― в спину ему прокричал его обидчик.

Обращаться к кому-либо ещё из соседей Костя побоялся. В милицию идти он тоже не хотелось, там просто посадят в детоприемник до приезда его родителей. Нужно было отмыться от грязи, отстирать одежду от мочи, и как-то прожить шесть дней на улице, ведь он никого не знал в этом городе, даже соседей по квартире. Сильно хотелось пить.

Костя помнил, когда на трамвае с родителями он ехал с железнодорожного вокзала на съёмную квартиру, то видел речку с городским пляжем в парке. По трамвайным путям в его сторону он и пошёл. Июль месяц жаркий. Идти пришлось долго, от боли ныло всё тело, сильно хотелось пить. Горячий асфальт. Чем ближе к парку, тем чаще попадались ларьки с пивом, жвачкой, сигаретами, водкой и пепси-колой, букинистические развалы, барахолки с народом, продающим то, что можно было продать, или обменять на продукты. Изредка среди отечественных мелькали импортные легковые автомобили. Серые дома, разбитый асфальт тротуара, граффити на стенах домов, мусор.