Я поняла, что этого варианта в моей жизни больше нет. Как и подруги. Надо было искать, где жить дальше.
Я благодарна всем этим людям. Они сделали все, что могли. А другие люди просто пропадали.
Почему так происходит?
Есть сторона горюющего родителя, то есть мы с вами, и есть сторона окружения или свидетелей. Со стороны свидетелей при приближении к трагедии потери ребенка начинают активироваться собственные страхи, программы и недопрожитые процессы горевания.
Подобное активирует подобное.
Обратите внимание, мои знакомые боялись не меня, они начинали испытывать тревогу за своих детей, отношения, состояние и судьбу. Им становилось страшно и больно за себя. И срабатывал инстинкт «бежать».
Потому что свое всегда болит больше всего.
С нашей стороны тоже происходит закрытие границ. Мне хотелось говорить, общаться, но раз за разом я травмировалась об общение. Я чувствовала непонимание, неуместность и вселенское одиночество.
Часто в остром горе хочется говорить только про ушедшего. Но кто же это будет выдерживать?
Хорошо, что есть психологи и психотерапевты. И мои друзья, которые шесть часов слушали по кругу историю о том, как я получала тело дочери в Институте судебной медицины Каталонии, и четыре часа подробные инструкции, как правильно меня похоронить в день после похорон дочери.
После трагедии для меня вокруг ходили сплошные триггеры. Любое счастье раздражало. Впрочем, порадоваться за кого-то очень трудно до сих пор.
Я сейчас учусь этому, но до сих пор для меня радость за кого-то является немного предательством моей дочери.
Когда вокруг сплошные триггеры, причиняющие боль, инстинктивно хочется закрыться от боли.
Но когда ВЕСЬ МИР транслирует боль, то закрываешься от ВСЕГО МИРА.
И это правильно. Так можно выжить. В первое время.
Тогда хорошо дождаться момента, когда это закрытое семечко захочет снова прорасти в мир. Когда будет возможно его воспринимать без боли. Когда можно будет приоткрыть свою створку кельи самоизоляции. Когда будет БЕЗОПАСНО.
В какой-то момент я поняла, что, как только во мне образуется пространство для расширения общения, общение появляется.
Это открытие стало для меня удивительным. Оказывается, я тоже регулирую степень моего взаимодействия с миром!
Несколько раз я буквально отслеживала эту закономерность. Как только я посылала запрос на общение, как только была к этому готова, общение начинало приходить. И я, немного как шаман, начала регулировать мир через свое внутреннее состояние.
Когда уходит в тонкий мир ребенок, вместе с ним в другой мир уходит и внимание горюющего родителя. Своим вниманием родитель ищет ребенка в тонком мире. На этот мир остается не так много процентов его присутствия.
Горюющий родитель уходит больше в мир «НЕ», оставляя физический мир «ДА» без своего глубокого присутствия в нем. Родители, потерявшие детей, могут жить во снах, находя там общение с ушедшими и успокоение.
И тогда горюющий родитель видит больше того, что «НЕ», чем того, что «ДА». Потому что с родителями в горе случилось одно из самых больших «НЕ» в жизни.
Я словно жила в мире «НЕ», где искала свою потерянную дочь. В какой-то момент я поняла, как важно научиться замечать и мир «ДА». Я поняла, что важно начать замечать тех, кто остался рядом, вместо того чтобы пересчитывать без конца тех, кто пропал с радаров.
Я подумала: а ведь я могу сделать довольно много для того, чтобы снова расшириться на друзей, общение и что-то новое. Я могу сама написать пропавшим людям. Если они не ответят, я могу написать другим. Или начать знакомиться с новыми людьми. С теми, кто не из того мира ДО.
