Взломанная вертикаль - страница 42



– Давай-давай! Не дрейфь! – орали те, кто прошел испытания. – Молодцом! – приветствовали очередного прыгуна.

У Виссара бешено заколотилось сердце. «Вот сигануть бы тоже, а?! – пронеслось в его голове. – А страшно, вдруг сорвусь. И бултых в полынью». Незаметно пристроился в общую цепочку. Настал его черед. Вначале ноги стали ватными. А потом, была не была, разогнался наш пацанок и махнул через прорубь.

– Во как! – орал верзила. – Гляньте, кноп еще четырехклассный, а ловко дал. Давай, пацаны, вперед! Не трусь!

И второй раз он прыгнул. Радостно, хорошо на душе мальца, не сдрейфил. И третий раз подошла его очередь. А ноги ни вперед, ни назад. Не хотят ехать, и все тут. Вот обогнул его справа семиклаш-толстомяс, вжик и там, на другом конце проруби. Только видит наш мальчишка, что треснул лед по бокам полыньи, прогнулся под ногами предыдущего прыгуна. А он уже взял разбег и не остановиться, иначе прямиком съедет под лед. Прыжок. Лед треснул. Вася, ребята почему-то так его нередко звали в школьные годы, видать, имя Виссарион казалось им слишком строгим, взрослым, что ли, ухнул в прорубь. Миллионы горячих игл обожгли тело, вода скрыла голову. На его счастье шапка сидела крепко. Его тело вытолкнуло вверх, он успел сделать вдох и снова погрузился в ледяную крошку. Теперь холод сковал ноги и руки, вниз тянуло пальто. Кто-то заорал во всю глотку:

– Дай скорей палку мне! А ты рви за багром к судорембазе и кличь мужиков и баб. Ребя! Держите меня за ноги. Да крепче! Навалитесь друг на друга, чтоб в воду не затянуло. Вот он выныривает. Ловлю!

Двое старшеклассников, схватив Виссара за воротник и рукав пальто и за шапку, подтягивали мальца на себя, пытаясь крепче уцепиться за рукава и вызволить из плена ледяной проруби. А уже мчала подмога с судорембазы. Строгавшие заготовки для плашкоута поселенцы немец и его друг карел, пришедшие на счастье Виссариона выгнать побольше месячный план, а значит, и хорошо заработать, подцепили багром пальто и вытянули мальчишку на лед.

– В тепло его надо. Скорее! Шнелль! – кричал взволнованно немец. – Ахтунг! Кто рядом живет? Бегом нах хаузе. Клади его на печь!

Двое парнишек, взяв Виссариона под руки, потянули вверх, на взгорок. Да силенки не те! И опять подфартило Виссару. По какому-то случаю обходил свои неспокойные владения участковый милиции. Помнит паренёк, как человек в жесткой и, как показалось ему, будто фиолетовой шинели с погонами на плечах, подхватил его на плечо и попер вверх, в гору.

– Колька! – крикнул милиционер рядом семенившему мальчишке. – Лети домой к матери, скажи, чтоб печь горячей топила и питье горячее приготовила. А я его понесу.

В хатке его раздели, из валенок хлюпала вода, насквозь мокрое белье хозяйка выжала и развесила над печью. Парили валенки у плиты. Завернутый в старенькое одеяло Виссарион лежал, дрожа всем телом на деревянном прогретом печью лежаке. Его заставляли пить горячий чай, даже достали дефицитное здесь малиновое варенье. Потом женщина растерла все его тело водкой.

– Ну, бывай, малец, грейся. Да не хворай. – И участковый пошел по своим делам, помахав ему на прощание рукой.

Было десять вечера, когда мало-мальски подсохла одежонка. Валенки, конечно, все еще сырые. Расспросив, где он живет, а это оказалось в четверти часа ходьбы от них, но то ведь по взрослым меркам, ему пожелали доброго пути и тоже не болеть. Когда Виссар вошел в комнату, где ужинала семья, его одежда оказалась как бы покрыта ледяным коробом. Отчим поугрюмел, нахмурился, сжал кулаки, а мать запричитала: