Взломанная вертикаль - страница 44
Спустя много лет Виссарион окунётся в несколько вещих снов, которые покажут ему картинки о некоторых его прошлых жизнях, о будущем своих родных и своем собственном. После купания в ледяной купели, десятилетний мальчишка в больнице увидел ЛИК ТОГО, кто не пустил его вынырнуть из матового луча-туннеля, а вернул к земной жизни. Этот ОБРАЗ будто стоял перед его глазами. Помнится ему, как их семья впервые приехала на родину его мамы, в город Луцк. С родной бабушкой Мартой, маминой мамой, он пойдет в собор. Он знал: пионерам нельзя ходить в церковь, так учили в школе, потому что там всё выдумка и неправда. Но был некий христианский праздник, а у бабушки болели ноги, и она упросила внучка помочь ей дойти до храма. Раньше он и не догадывался, что в стране Ленина и Сталина есть нищие, голодные и бездомные. А они стояли с обеих сторон дорожки, ведущей к паперти. Ему отчего-то стало тревожно, обидно за людей, которые вынуждены побираться. И мысль остаться в ограде красивого собора, увенчанного старинной маковкой и христианским крестом, исчезла. То ли взяло верх любопытство, то ли настойчиво тянула его за собой бабушка, только Виссар простоял с ней всю службу. И, глядя на непонятные ему иконы, паренек внезапно увидел лик ТОГО, или очень на НЕГО похожий, кто встречал его у выхода из луча-туннеля в ту ночь, когда он впал в забытьё в больничной палате, и тогда решалось – уйти ему в мир иной, либо остаться на земле. На обратной дороге к дому бабушка спросила:
– Как тебе, Виссарик, в соборе? Не устал? А я ещё помолилась за душу твоего деда Александра.
– Все очень красиво, бабушка. Но почему скамеечки не поставят? Ведь молилось много пожилых и старых людей.
– Такой канон православной веры. А вера Христова – это душа народа. Если хочешь узнать ее, эту душу, то готовься поступить после школы в семинарию. Ты видел, какие красивые одежды у священников. Даже самых молодых из них зовут батюшками. Вот как любят верующие своих духовных водителей, пастырей.
– Да, бабушка, одежда у служителей замечательная. Мне она очень понравилась. Может быть, после десятилетки и пошел бы в семинарию, но я пионер.
– Думай внучок о вере. Я знаю нашего священника, могу тебя порекомендовать в семинарию. Да, где пионер, там и комсомолец. Ну и что же. Все, внук, течет, все изменяется. Вырастешь когда, сам все поймешь, что к чему.
На том и окончился тот разговор. Они в Луцке пробыли недолго, еще ездили по родным маминым местам, гостили у родичей в Ковеле и в Киеве. Этот разговор он вспомнит до мельчайших подробностей, когда превратится в пожилого человека, горько переживающего смерть своей мамы, когда будет листать мамины фотоальбомы, бережно переворачивая страницы. И вдруг одна фотография заставила его вздрогнуть. Он увидел на снимке своего родного отца, ушедшего из семьи, когда мальчишке не было и пяти лет от роду, а рядом с ним его родителей – Виссарионовых бабушку и дедушку и родного брата отца, ставшего офицером-подводником. Из писем бабушки он знал, что дед умер. На фото рядом с бабусей стоял его дедушка, тот самый пожилой человек в сером одеянии, которого мальчишка видел в ту ночь своего полета по матовому лучу – туннелю, когда хотел вынырнуть из него. Виссар не помнил деда, отец с матерью увезли его на Север совсем мальчонкой. Мама прятала от него это фото, никогда не показывала, чтобы не бередить раны своей далекой молодости. Он хранил семейную тайну о том, что давным-давно бабушка по отцу крестила его в войну в своём родном сибирском селе. Виссарион всегда считал себя верующим, христианином, хотя и не очень прилежным. Даже когда вырос и обзавелся семьёй, службы церковные посещал изредка, поскольку религия была не в почёте, преследовалась, и церкви имелись далеко не во всех городах и селах страны. Библию читал от случая к случаю. Но зато у себя дома, у православных икон, молился исправно. Некоторые молитвы знал наизусть. А самую первую коротенькую, неумело составленную молитву он услышал от Гали Галактиоловой утром того дня, когда вернулся к жизни. Она скоренько дошла до своей тумбочки и вернулась, протягивая ему какую-то красивую плитку в обертке из фольги.