Взрослые дети - страница 26

– Он там замерзнет.

У Тарле все внутри сжалось от такой мысли. Учительница пыталась убедить студента, что, как ни крути, но этот лес – родина ежа. Если даже он и погибнет, то погибнет в своем родном лесу, а не в каком-нибудь зоопарке.

– Да нору он себе выроет в снегу и в спячку завалится, – успокаивал торговец. – Снег намного проще копать, чем землю. А землю они копают…

Жалостливый взгляд устремился на Сашу.

– Вы охраняете закон. Вы должны мне помочь, – заклинал его студент.

Торговец размышлял, как бы ему вернуть ежа, а потом перепродать другому «чокнутому».

– Через таможню тебя с ним не пропустят, – убеждал мужчина. – Я знаю одно место, недалеко… Там даже нора есть.

Он показал на ближайший овраг.

«Уйдет этот чудик, а я колючего подберу», – думал он.

Тарле только хмуро посмотрел на торговца и спрятал ежа под куртку.

«А ежами торговать выгоднее будет, чем помидорами и яблочным повидлом», – смекнул торговец.

Пассажиры обступали Тарле и просили дать им посмотреть на ежа. Бизнесмен из Нового Мира уже готов был «уступить» лисье чучело за пять тысяч, но желающих не находилось. Торговля шла вяло. Пассажирам лень было возиться с заготовками в стеклянных банках, а пирожков, чебуреков и тому подобного у торговца не оказалось. Поднявшийся ветер совсем испортил ему бизнес. С нужника сорвало внушительный кусок кровельного железа, и пассажиры решили на всякий случай укрыться в вокзальном «сарае».

На Груздева нашла меланхолия. Он так привык к Саше и не мог свыкнуться с мыслью, что скоро его нотации опять некому будет слушать.

– Твоим родителям надо спасибо сказать, – начал издалека полковник. – Такого сына вырастили. На месте твоего командира я бы тебе грамоту с благодарностью дал…

– Он мне дал, – ответил Саша.

– Но одной грамоты мало, – продолжал Груздев. – Надо бы тебе в институт. Знаешь, свои способности надо ценить. В Военную бы академию тебе… Ты же понимаешь, насколько важна сильная армия… Без многого можно обойтись, но без армии нет государства.

Груздев решил, что упор надо сделать на патриотические чувства.

– Хотел бы ты продолжить службу на границе? – спросил он в лоб. – Ты уже многое сделал, а так… Все нарушители трепетали бы.

Клячин считал себя не меньшим патриотом, чем Груздев. Он намеревался поговорить с Сашей на ту же тему, но потом подумал, что жизни на чемоданах и постоянных мотаний по гарнизонам он бы и врагу не пожелал. Сам он мечтал выйти в отставку и уехать в Краснодарский край, пока тамошняя многочисленная родня совсем не позабыла о его существовании.

Тарле долго переминался с ноги на ногу, не решаясь вмешаться в разговор. Но его грустное лицо не осталось без внимания.

– Чего тебе? – строго спросил Груздев.

Этот парень до сих пор был у него под подозрением. Будь бы его, Груздева, воля, он бы допросил его, как следует, забрал все бумаги на непонятном языке и выдворил бы без права въезда. Такие «студентики» вызывали у него особое подозрение, «ведь большинство людей и не подумают, что за безобидной внешностью может скрываться шпион».

– Пожалуйста, возьмите его.

Едва не плача, Тарле протянул Саше ежа.

– Я не знаю, как я могу ему помочь, – расчувствовался студент. – Я должен скоро уехать, а он…

Полковник смотрел на Тарле с нескрываемой враждебностью. «Мы тут о серьезных вещах толкуем, а он со зверьем своим лезет». Кулаки Груздева сжимались по привычке, как всегда, когда к нему лезли со всякой «ерундой». Ерунда эта объединяла множество явлений штатской жизни, как он считал, совершенно бесполезных. Уборка в квартире, приготовление пищи, глажка одежды, секция бальных танцев для внука, содержание домашних животных – все это подпадало под определение «ерунда». Без некоторой ерунды все же нельзя было обойтись, и она ложилась на плечи полковничьей жены.