Так что теперь у меня есть чем заняться на досуге: огород, природа, любимые книги. Сплошь классика: Толстой, Достоевский, Пушкин…
И подруга у меня даже есть, чтобы было с кем поболтать, когда становится одиноко: так мы с Лялей и дружим с первого дня нашего знакомства.
— Слушай, Ляля, а почему ты не уехала в город, как все остальные твои одноклассники? — спрашиваю я её, когда мы с ней сидим и пьём чай у меня на веранде. С душицей и с клубничным вареньем. С моего же собственного огорода.
Это ли не настоящее счастье!
— А я там была, — задумчиво смотрит на меня Ляля. — Но как-то не сложилось, — и я понимаю, что она уходит от ответа.
Наверняка какая-то грустная история о разбитом сердце. Расспрошу её потом при случае.
— А ты сама-то отчего убежала? — смотрит она на меня в упор, и я улыбаюсь в ответ:
— От суеты. От злобы. От назойливых мужиков, — и мы обе с ней прыскаем от смеха. — Почему-то им надо только одно. Как-будто всё, что у меня внутри для них не существует. Только пустая оболочка, понимаешь? — объясняю я ей.
— Понимаю, — грустно кивает Ляля. — Очень даже хорошо понимаю. А вот хотелось бы встретить настоящего принца, который не только мечтает о том, чтобы затащить тебя в постель, но который бы полюбил тебя за твою душу, — задумчиво произносит она и тянется в свою сумку.
Достаёт оттуда книгу, и я читаю название на обложке: «Пятьдесят оттенков серого».
— Вот прямо как здесь, — многозначительно смотрит на меня.
— И ты туда же?! — в голос смеюсь я.
— А что, красивая любовь, почему бы и нет, — пожимает плечами Ляля.
— Какая любовь? — возмущаюсь я. — Там же книга как раз не про это!
— А ты сама-то хоть читала? — строго смотрит на меня подруга.
— Да мне даже читать это не надо! — отмахиваюсь я в ответ. — Я и так вижу, что не «Анна Каренина», — доедаю я своё варенье.
— Ну вот ты возьми, и почитай, — тычет в меня своей книгой Ляля. — А потом уже выноси свои суждения. Ты же учитель литературы, должна знать материал!
— Ну хорошо, — соглашаюсь я. — Оставляй. А там посмотрим. Может и гляну на досуге, что там за шедевр изящной словесности. — Но вообще, мне твой отец рассказывал, что у вас тут монастырь старинный. И церковь при нём. Сплошная духовность и скрепы.
— Да, это точно, — допивает свой чай Ляля. — Этого не отнять. Спасо-Успенский монастырь Сергия Радонежского. Он совсем в упадок пришёл с церковью, пока к нам не приехал на служение отец Дмитрий. И всё восстановил. Даже и не знаю, откуда он столько денег взял, наверное, пожертвования какие-то, — рассказывает Ляля. — Туристы стали приезжать, торговля начала развиваться. Я одного мёда с вареньем в прошлом году три тонны продала. Только на нём всё и держится. Даже не все в город уезжать стали, а кто-то, наоборот, даже вернулся, например, я, — хохочет подруга. — Так что глядишь, может и встречу какого-то заезжего миллионера тут у нас, — подмигивает Ляля.
— Да уж, по поводу миллионеров очень даже сомневаюсь, — пожимаю я плечами. — А те, кто мне попадались — сплошь были подонками и извращенцами. Так что не очень-то я в них верю, но книжку так и быть почитаю, — подвигаю я к себе мировой бестселлер. — Жарко сегодня, вот думаю, сходить что ли позагорать? — вслух размышляю я.
— Да конечно, сходи на речку, у нас народу никого, можно и в чём мать родила купаться, — уже собирается уходить Ляля. — Если пойдешь за деревню и свернёшь по тропинке у большого валуна, там как раз есть спуск к реке, а там заводь, ни одной живой души, и всё ветками укрыто. Так что пользуйся! — рассказывает мне Ляля про своё секретное местечко. — Там всё равно никто не ходит, так что можно смело и без купальников всяких. Очень удобно, потом и сохнуть не надо, — уже выходит она за дверь, и я решаю, что надо обязательно воспользоваться её советом…
