Грустно вздохнув, я посмотрел на свою не очень чистую рубаху и спортивные штаны. Недотягиваешь ты, Саша, до уровня советской девушки, комсомолки и просто красавицы. Мятый рубль снова увидел свет и лёг на столик, куда указала Ольга, для пущей уверенности я даже прижал его пустым подстаканником.
За окном бежали деревья, столбы, мерно стучали колёса, а я возвращался назад, к своему месту, мимо бухающих мужичков, мимо Ольги, выдающей белье только что вошедшим в полукупе семейным пассажирам, мимо сержантов, все так же сидящих с недовольными рожами. Ловя на себе недобрые взгляды вояк, я не обратил на них никакого внимания и молча зашёл, вернулся туда, откуда началось мое путешествие по СССР.
– О, Сашка! Присоединяйся. Мы тут с Иваном Петровичем кроссворд разгадываем, – воодушевлённо произнёс он.
– Угу, – сообщил я и сел на кушетку, бросив взгляд на мужичка, лежащего над местом Гены. Черт возьми, ранее я не обратил на него никакого внимания. Наверное, сосед сверху просто спал, не подавая признаков храпа.
Кругленький мужчина неопределённого возраста в майке, из-под которой пробивалась седая шерсть, был укрыт клетчатым одеялом по пояс.
– Зарплата похитителя, пять букв по горизонтали, – донеслось сверху.
– Выкуп, – выдохнул я, облокачиваясь на спинку полки.
– Подходит. То, что не брал Верещагин, четыре буквы по вертикали?
– Кто такой Верещагин? – спросил Гена.
– Мзда, – проговорил Иван Петрович. – Это персонаж из Белого Солнца пустыни.
– Которому за державу обидно… – улыбнувшись, добавил я. При этом поймал себя на мысли, что мне вдруг стало как-то легко и любопытно: а как же так получилось, что я не умер, а переродился в чужом теле, в Советском Союзе восемьдесят третьего года?
Иван Петрович загадывал и загадывал, я изредка отвечал.
– Ген… – позвал я рыжего собеседника.
– А? – спросил он, отвлекаясь, будучи погружённый в коллективный квест.
– У тебя есть запасная одежда, эту постирать хочу?
– А говоришь, не помнишь ничего, а про одежду знаешь?
– Видел! – просто ответил я. – Дай по-братски, а? Познакомился с хорошенькой проводницей, а выгляжу, как колхозник. Грязный, как свинья.
– Да ладно, ладно. Сейчас! – с этими словами Гена встал и полез под свою полку за чемоданом, откуда вскоре извлёк синие спортивные штаны с лампасами и серую футболку.
– Отлично, пойдет! – оценил я вещи и, положив их на койку, быстро скинул с себя рубаху и штаны.
Оставшись в одних трусах и чёрных дырявых носках, я повернулся к Гене.
– Э-э, а есть носки? А то дырки на пальцах, – нахмурившись, я развёл руками. – Гляди, как дуршлаг прям! Хоть макароны в них сцеживай!
– Тогда и трусы замените! – насмешливо раздалось из-за моей спины.
И я обернулся, там как раз стояла Ольга с круглым металлическим подносом, на котором разместилась пара стаканов и пирожки, а под ним, набор постельного белья. Улыбнувшись, она отвернулась, чтоб не смотреть на мою наготу. Наверное, в то время это было нормально. Уже и забыл совсем, что такое стеснение.
– Здрасьте, – поздоровался Гена, глядя на фигуристую проводницу. Само собой, он ее видел уже не первый раз.
– Чай попозже занести? – уточнила Ольга. – Или как?
– Да нет, – опешил я, – я просто…
– Приводите себя в достойный советского человека вид?
Как бы говорили мои воспитанники из две тысячи двадцать пятого – «Эпик фэйл».
– Пирожки, сдача, чай и бельё, – произнесла она и, сунув Гене в руки поднос, удалилась.
