― А хочешь в Англию в закрытый колледж?
― Дядя, колледж я уже не хочу, а вот в университет можно. Но здесь. Чем тебя Родина не устроила?
― Меня Родина устроила, а вот ты, кажется, напрашиваешься на перевоспитание.
― Знаешь, что, хватит!
Таня оттолкнула меня и направилась к выходу из квартиры.
― Прекрати вести себя так, будто ты мужчина, который ревнует свою любимую женщину. Я взрослая уже и вправе сама решать, что и как делать. Я просто зашла к соседу выпить кофе, и мне не двенадцать лет, чтобы не позволять себе маленькие шалости. Да я даже ничего не сделала, чтобы ты себя так вел. Я не заигрывала с ним, не кокетничала, мы просто разговаривали! Но ты же меня не слышишь. Что я сделала не так? Ослушалась? Так и я не твоя раба, чтобы беспрекословно выполнять все, что ты скажешь. Я не в клуб пошла, не сделала никакие гадкие вещи, чтобы ты так себя вел со мной. Не нравится, не буду здесь жить и уеду обратно к Ниночке, чтобы не нервировать тебя.
Она вышла из квартиры, громко захлопнув дверь.
Черт!
И это я сорвался? Сама наговорила кучу всего, обиделась и убежала.
Давненько у меня подобного не случалось.
― Коля, ― набрал водителя Тани, ― отвези девочку домой, и никуда не сворачивайте. Чтобы она не говорила. Она на взводе.
― Понял, Ильяс Захарович.
Я устало отложил телефон на комод и решил сходить в душ. Еще немного и моя нервная система помашет мне рукой.
Расстегнул пуговицы на рубашке и только хотел сбросить ее с себя, как в двери неожиданно позвонили.
Кого еще там принесло?
Резко распахнул дверь и встретился с растерянным взглядом Тани.
― Остыла?
Ее взгляд опустился на неприкрытую грудь, и я нахмурился.
― Рановато тебе такое разглядывать.
― Что? Я… ― она покачала головой и выдохнула, ― прости меня. Ты прав, я не должна была так поступать.
― Когда поняла вдруг?
― Когда спускалась вниз по лестнице.
― С семнадцатого этажа?
― Да, ― кивнула она, ― чтобы охладить мозг. И, кажется, у меня это получилось.
― На каком этаже поняла?
― Ильяс, пожалуйста, не надо так. Мне очень больно. Ты мой самый близкий человек и я не хочу с тобой ругаться. Это так тяжело оказалось.
А мы ведь с ней впервые поругались. И это действительно неприятно.
― Прости меня, ― выдохнула она и сделала шаг ко мне, приближаясь слишком близко.
― И ты меня прости, ― произнес я, забирая ее в свои объятия. ― Больше никогда так не делай.
― Не буду. А ты меня отпустишь жить одну?
― Мне придется обставить тебя охраной, иначе я чокнусь.
Таня хохотнула и отстранившись, заглянула мне в глаза.
― Ты тоже не очень‐то и послушный.
― Мне по статусу положено.
― Как же, по статусу, ― хмыкнула она, прикусив губу, ― кофе угостишь? Или так и будем стоять на пороге?
― Угощу, но хочу, чтобы ты усвоила, не все парни хорошие, как Игнат.
Таня кивнула и сбросила с себя босоножки.
― Я поняла.
― Хорошо. Пойдем, сварю кофе, а ты расскажешь, до какого этажа дошла.
― Иди в баню.
Таня осталась ночевать у меня, а утром сославшись на важные дела, о которых я ни сном, ни духом, быстро сбежала из квартиры. Только после звонка Коли о том, что он довез Таню до дома, я смог расслабиться. Зараза! Опять же начала нервировать меня с самого утра. Нет, чтобы сказать, что едет домой, или хотя бы по дороге позвонить, так нет же, телефон выключила. И зачем, спрашивается?
А зачем, я узнал позже. Она боялась, что я передумаю и запрещу ей переезжать. Потому она поторопилась домой собирать вещи. Чтобы, так сказать, вернуться с сумками поставив перед фактом.
