Я есмь дверь… - страница 22

К октябрю она вроде как окончательно поправилась, но массы тела достаточной не набрала, так и осталась Дюймовочкой. Справили ей кое-какую одежку, и Василий отвез ее в ФЗУ на казенном грузовике. Ее приняли на специальность текстильщицы, дали общежитие и стипендию. Ванечка по возможности от нее не отходил и во всем опекал. А разница в возрасте у них была всего год. Собачка после ее ухода два дня вообще не вставала, а потом вдруг исчезла. В тот день Варя видела, как у нее на подоконнике сидел сизый голубь, который, увидев ее, вспорхнул и улетел в московское небо. Этот голубь потом поселится напротив Машенькиного окна, в липах, и однажды весной прилетит на карниз Варвары вместе с серенькой юной голубкой. А Машенька с Ванечкой все свободное время проводили вместе и прибегали проведать Василия и Варвару при любой возможности. А та при любой возможности плакала, переполненная чувствами. Они, даже случалось, по воскресеньям гуляли вместе по Мясницкой (Кирова) и Чистопрудному бульвару, ели сахарную вату и на лодке плавали на Чистом пруду.

Машенька превратилась в статную и красивую девушку. Она была похожа на балерину, которую еще не переодели перед выходом на сцену, а косы ее были теперь, как два ручейка живой воды. Жизнь проточила камень, и она зацвела на асфальте фиалкой.

* * *

В ноябре 1939-го года началась Зимняя война, советско-финский вооруженный конфликт. В ноябре 1940-го года группа бомбардировщиков, в которой была и Ванина машина, поднялись с аэродрома Кречевицы. Их задача заключалась в нанесении удара по железнодорожному узлу и промышленным предприятиям. В воздухе их как будто ждали три финских истребителя. Наши бомбардировщики шли на высоте три тысячи метров, на север. Истребители атаковали, ответным огнем один истребитель был поврежден, но при этом он успел пулеметной очередью попасть в мотор одного из бомбардировщиков, тот загорелся, вошел в пике и упал. Бомбардировщики ушли в облака, сумели-таки достичь своей цели и, освободившись от бомбовой нагрузки, повернули назад. Облака стали развеиваться, и откуда-то на группу накинулось звено финских истребителей. Тут-то их точно ждали.

С первой атаки они сбили сразу три советских самолета, которые упали в болото, потом рухнул четвертый, а пятый, загоревшись, снижаясь по пологой траектории, воткнулся в землю. Погибли пять советских бомбардировщиков и двадцать два молодых летчика, для большинства из которых это был первый боевой вылет, и бой им этот навязали после пяти часов на сорокаградусном морозе. Все сражение наблюдалось визуально с обеих сторон, и тут нечего было ни прибавить, ни убавить. Самолет Ивана загорелся в хвосте, но двигатели оставались в рабочем состоянии. Ему удалось имитировать падение с трех тысяч метров до трехсот, сбить пламя и одному вернуться на базу. Это было волшебство, когда на скорости падения с трех тысяч метров Иван смог вывести машину в горизонтальный режим. Разбирательства были долгими, но действия экипажа были признаны героическими, и экипаж наградили, а Ивана – опять звездой, и опять серебряной. А главным уроком, столь болезненным для советских летчиков, стало отсутствие опыта у молодых. Иван получил недельный отпуск с дальнейшим назначением в летную школу инструктором бомбардировочной авиации.

* * *

Вот так ранней весной 1940-го года они все и встретились: Василий, Варвара, два Ивана и Машенька. Это были люди, каждый со своей историей, но они были намертво спаяны любовью. Но как жизнь покажет, все их испытания оказались лишь прологом больших бед. Сейчас Варвара смотрела на всех сидящих за столом и по привычке плакала. А за окном на карнизе сидели два голубка и заглядывали через стекло, которое только-только начало оттаивать после зимних холодов. Все это напоминало сказку с волшебными героями, но бытовым сюжетом. Сказка не претендовала на историчность повествования, но в ней каждый мог найти больше правды, чем вымысла. Только до конца этой сказки было еще далеко, и какой будет конец, никто не знает. А мораль в ней каждый должен найти для себя сам.