Я говорю тебе: «Прощай» - страница 8

— Это… — Давид с раздражением перебирал гадкие снимки, — …совсем не то, о чём ты подумала!— Правда? — откинувшись на спинку кресла, я скрестила руки на груди. — Тогда я жду увлекательную историю о том, как в нашем доме, когда не было меня, оказалась Алина, почему она позволяла себе прикасаться к тебе, а ещё… — Я сделала многозначительную паузу. — Что ты забыл в «Эпионе» в этот понедельник?— О чём ты… А! — бросив фотографии на стол, с презрением воскликнул Давид. — Следила за мной.— Нет, — отведя взгляд, пожала плечами я. — Решила проверить здоровье. А встретила вас…Несмотря на прошедшие дни, моё сердце всё ещё невыносимо сжималось от мерзких воспоминаний. Правда, я не могла показать Давиду свою слабость.— Представляешь, как я была удивлена, увидев, как ты нежно целуешь беременный живот моей сестры, как обнимаешь его и… — голос дрогнул, — …смотришь на Алину влюблённым мальчишеским взглядом. Даже в мою беременность, Литвин, ты не был таким окрылённым.— Чушь! — резко отвернувшись, крикнул Давид. — Да, мы виделись в тот день с Алиной, но всё было не так, как ты фантазируешь…— Фантазирую?! — зло рассмеявшись, воскликнула я.— Да, Лиза, — он снова повернулся ко мне. — Мы случайно встретились в клинике. Я тебя предупреждал, что должен пойти на контрольный рентген! Кажется, тогда Алине стало плохо… — Давид искусно делал вид, что копается на задворках памяти. — Точно! Я приобнял её, чтобы она не упала.— Закрой свой поганый рот! — чувствуя, как медленно закипаю от откровенной лжи, не стала сдерживаться в выражениях я. — Как… Как столько лет я могла не замечать в тебе этой гнили?..В кабинете повисла оглушительная тишина.Прожигая меня гневным взглядом, Литвин молчал. Только мощные желваки, ходящие на его щеках, говорили о буре, штормившей в мужском сердце. Видимо, Давиду не понравилось, что у покорной жены внезапно прорезался голос.Наверное, по его мнению, я должна была радоваться предательству…— Милая, давай успокоимся и всё мирно обсудим, — подойдя ближе, Литвин хотел взять меня за руку.— Нет… Хватит! — мгновенно отпрянув, воскликнула я. — Нам больше нечего обсуждать… Мы разводимся, и этот вопрос решён. Будь добр сегодня же собрать свои вещи и съехать из моего дома. В гостиницу, к маме, Алине — да к кому угодно! — Я подняла полный ненависти взгляд. — Я не желаю тебя видеть.К счастью, я могла спокойно выставить Литвина за порог — этот мерзавец до сих пор был прописан у родителей. Не знаю, о чём он думал, когда отказывался зарегистрироваться в нашем доме. Возможно, чего-то опасался… Но!Сейчас же я была ему за это благодарна.— Надеюсь, ты понимаешь, что если я уйду, то могу не вернуться, — лицо Давида исказилось от жуткой ухмылки. — Потерять человека, с которым прожила половину жизни, из-за пустых подозрений… Это очень глупо, Лиза.Теперь Литвин пытался морально давить на меня. Он понимал, что моя любовь к нему была слепа, поэтому умело дёргал за ниточки сомнения. Но в этот раз я не собиралась ему проигрывать.— Лучше пусть до самой смерти я останусь одна, — каждое слово давалось непосильным трудом, — чем потрачу ещё хотя бы секунду на такого мерзавца, как ты.Несмотря на всю боль, причинённую предательством Давида, наш разговор давался невыносимо тяжело. При всей внешней неприступности, при всём равнодушии внутри я, кажется, была слаба. Моя душа при виде Давида всё ещё ныла, заставляя страдать разум.— Хорошо, Лиза, — отступив на несколько шагов, процедил Литвин. — Я сегодня же уйду… Соберу вещи и перееду в гостиницу. Но не потому, что считаю себя виновным… Нет! — он криво улыбнулся. — Лишь для того, чтобы ты смогла успокоиться и с холодной головой посмотреть на ситуацию. — Направившись к выходу, Давид остановился у двери и добавил: — После того, как поймёшь, что ошиблась, — приходи. Я обещаю простить тебя…Это было просто за гранью фантастики! Чувствуя, как ярость разрывает меня изнутри, я схватила стоящую на столе статуэтку и со всей силы кинула её в Давида.Но она не успела долететь до него — несчастная богиня победы отлетела от крепкой двери и упала на пол. Та, которую я считала своей удачей, от сильного удара разбилась на части… Так же, как и моя семейная жизнь, Ника погибла в одну секунду.Оставшийся рабочий день я не могла успокоиться. Мысли роем клубились в голове, мешая сосредоточиться на делах. Поэтому, как только пришло время уезжать, я быстро собралась и отправилась домой.Новое предчувствие тугой верёвкой стянулось на беззащитном горле. Я знала, что Давид просто так не уйдёт — обязательно разрушит остатки моего светлого мира. Не в его привычках было прогибаться. Так и произошло…Стоило мне перешагнуть порог, как взгляд наткнулся на несколько брошенных посреди коридора сумок. Сердце остановилось, а тело бросило в холодный пот: Давид сдержал обещание, собрал свои вещи. Только вот… Кажется, вместе с ним решилась уйти Маша.— Вернулась?! — когда я поднялась на второй этаж, услышала раздражённый девичий голос. — Печально. Я надеялась успеть до твоего прихода.— Что здесь происходит? — переступив через разбросанные вещи, я подошла к комнате дочери. — Позволь узнать, почему тут такая разруха и куда ты собралась?— Как куда? — довольно усмехнулась Маша. — Поеду жить к папе! Ты же выгнала его из нашего дома! А, значит, попрощалась и со мной…— Что? — от услышанного зазвенело в ушах. — Милая, давай успокоимся и мирно всё обсудим… Да, у нас с твоим отцом есть определённые проблемы. Да, мы решили расстаться. Но это тебя не касается! Это только наше…— Хватит! — схватив рюкзак, воскликнула дочка. — Мне омерзительно даже в одной комнате с тобой находиться… Матерью ещё называешься! Что, нашла себе нового мужика, поэтому решила обвинить папу в том, чего он не совершал?— Мария!— Мама! — никто из нас не хотел уступать. — Ладно, решила развестись с ним… Может, просто разлюбила. Но Алину зачем приплела? Разве не стыдно наговаривать на родную сестру?!— Это Давид тебе рассказал? — чувствуя, как слабеет тело, я прислонилась к косяку. — Мерзавец. Втягивать ребёнка… Боже, как это низко.— Низко, мама, — устраивать весь этот цирк. — Когда Маша подошла ближе, я поймала на себе полный ненависти взгляд. — Предала меня, голословно обвинила папу, обидела сестру… Я уверена, скоро ты одумаешься — придёшь к нам извиняться! Только вот… Будет уже поздно. Я никогда не прощу тебе этого… — Поправив рюкзак, дочка обошла меня, а напоследок шёпотом добавила: — Лучше бы моей мамой была не ты…Её слова ударили больнее пощёчины.Когда хлопнула входная дверь, я тихо сползла по стене на пол и от нестерпимой боли в груди закрыла глаза. Происходящее казалось мучительным кошмаром, безграничным ужасом, спасение от которого найти у меня никак не получалось.Слёзы отчаяния медленно разъедали материнское сердце. Я всегда считала дочку главным стимулом жить, бороться, несмотря ни на что. Но, как оказалось, Маша не стала моим спасением…Своим уходом она принесла погибель.