Я и мои хищники - страница 10

Я в свою очередь понимала, почему Каин так раздражен. Сложно что-то скрыть от телепата. Он знал, что на свадьбе будет стоять рядом с Аттисом и Гаверией в одиночестве…

Устав от споров и лекций Трарры, решившей перед возвращением в тигриный лагерь донести до меня мысль об истинном женском предназначении (читай, уговорить бросить работу), я сбежала на крышу. Где с удивлением обнаружила дремлющего Харрука.

– И давно ты здесь? – спросила, осторожно подбираясь к волку по крутому скату. Он протянул мозолистую ладонь, помогая не сверзнуться вниз.

– С того момента, как мне сказали, что наложники обязаны кланяться гостям его женщины.

– Они смертники?!

– Просто боятся, что ты их сына домой отправишь. Без наследников, – из-за густой щетины, скрывшей самый жуткий из шрамов, лицо Харрука выглядело более мягким. Легкий ветерок трепал вьющиеся волосы.

Я прижалась к его боку.

– Весь мир сошел с ума! Раньше во мне видели угрозу, теперь – ходячую матку, производящую полезных членов общества. Когда уже человека увидят, а?

Меня успокаивающе погладили по голове и протянули… гроздь винограда. Я охнула и поспешила набить рот, попутно жалуясь:

– Это же деструктивно. Разумные существа не должны быть заложниками строго очерченных физиологических функций, ты так не считаешь?

– Не знаю, что ты сейчас сказала, малютка, но я полностью согласен, – Он серьезно кивнул.

– У меня от взглядов этих тигров на семью мурашки по коже.

– У волков не лучше. Помню, мама моя надеялась, что я поучаствую в традиционной для наших краев забаве – всеобщей вязке, – Харрука передернуло. – Это было до того, как я получил хвостом змеехлыста по морде.

– А что это такое?

– Вязка? Когда у самки племени начинается течка, она дает знак, и к ней по очереди запускают всех сильных самцов, чтобы гарантировать здоровое потомство. Не скажу, что волчицы были недовольны этим – они у нас норовистые, – но я как-то брезговал. Без любви, ласки...

Я изобразила рвотный позыв, вызвав у него улыбку.

– И это еще не все.

– Что-то круче ритуальной групповухи?

– Сильных волчат зачинают в звериной форме. Так считали предки.

– А если самка не может обернуться?..

– Принимает супруга так.

Я вспомнила половинчатую форму Харрука. Его широкие плечи, покрытые блестящей черно-бурой шерстью, длинные клыки… Пришлось прятать лицо в ладонях. Он гулко рассмеялся и затянул меня к себе на живот.

– Я смутил тебя?

– Еще бы! И что, всех заставляют участвовать в подобном извращении? – Харрук отрицательно качнул головой. – Тогда ладно. Но даже в моем мире согласились бы, что оборотни... э-э-э… умеют разнообразить досуг. А вот превратись ради интереса!

Он послушно обернулся антропоморфным волком, и ткань кожанной куртки натянулась на увеличившихся плечах. Я заерзала, сидя верхом на супруге. Воображение дарило весьма специфичные картинки. Хотя  нельзя не признать, что ощущение от соприкосновения кожи и гладкого меха слегка будоражило.

Решительно встряхнула волосами, перекидывая их на спину:

– Оставим такие игры на время, когда нам все приесться, хорошо?

Харрук не спорил.

И это – вкупе с его ненавязчивостью и отсутствием жажды немедленного продолжения рода – дарило чувство глубокого умиротворения. Удобно устроившись на лохматой груди, я спросила:

– Может, признаемся всем, что я больная?

Он дернулся.

– Опять были приступы? Ты коту говорила?!

– Да нет же, волчишка, успокойся, – Я увернулась от лапы, пытающейся проверить температуру моего лба. – Я лишь хочу отпугнуть охотников до моей репродуктивной функции. И новость о том, что меня иногда скручивает в узел, будет весьма кстати.