– Что-то предпринимала, конечно? – На её недоумённый взгляд выставил ладони перед собой. – Нет-нет, я не колдун и не экстрасенс, просто, когда ты мне звонила, в твоём голосе была, скажем так, определённость твоёго настроения. Так что рассказывай.
В своёй женской непоследовательности Маша изложила события предыдущих дней как можно последовательней, при этом не заламывая руки и потягивая согретый в ладонях коньяк.
Алексей выслушал её, а потом протянул:
– Та-ак. Ясно.
Маша нервно встала, засунула руки в карманы халата.
– Всем всё ясно, чёрт побери! Мне одной ни хрена ничего не ясно! Один советует видик за бесценок отдать, спекулянт хренов, второй – похоронить кого-нибудь, желательно из близких родственников…
– Ну, а третий? – тихо перебил её Алексей.
Маша рухнула в кресло, закрыла лицо руками и разревелась так, как не ревела с тех самых пор, когда она, беременная, уходила из общежития после цапанья со стервозной комендантшей в чужой и пустой для неё мир, населённый какими-то двуногими существами, так внежне похожими на неё, но которые равнодушно проходили мимо, не обращая внимания на её слезы. Вспомнив это, Маша простонала:
– Алё-ёшка, как я одино-ока!
Алексей молчал и ждал, когда она перестанет хандрить. Дождался, изрёк:
– У одинокого человека всегда много друзей, только он об этом не знает.
Он налил ей ещё коньяка, сходил за пиджаком, притащил из прихожей телефон и с приговоркой «Ну что за дурацкая привычка держать телефон у туалета», долго листал свою записную книжку. Потом куда-то позвонил:
– Андрей Макарыч? Добрый вечер, Писанов беспокоит… Ну, без дела, сами понимаете, беспокоить не стал бы. Нужна справка. Да, да, желательно сегодня, а ещё лучше вчера. Как мне дозвониться до воинской части… – Он наклонился к Маше и спросил номер воинской части. – …воинской части З526? Через коммутатор? Но должны же быть там атээсовские номера? Неужели так секретно? – Алексей долго слушал, кивая невидимому собеседнику, потом спросил: – Мне самому позвонить? Хорошо, через полчаса. Да, забыл, запишите на всякий случай данные: Александр Владимирович Святкин, семьдесят четвертого, призывался в июне девяносто третьего, сержант. Хорошо, заранеё спасибо.
– Ну что? – Маша устремила на Алексея болящий взгляд. – С кем ты разговаривал? Он что-то знает?
– Машенька, слишком много вопросов, ответы на которые тебе сейчас знать не обязательно. Ты пойми – это кон-фи-ден-ци-аль-но! Понятно? А где Сашка, может быть, мы узнаем через полчаса. А сейчас давай оттянемся, как полагается любовникам.
У двери запел соловей.
– Са-а-ла-а-вей мо-ой, са-а-а-ла-вей! – пропел Алексей. Он недовольно поднялся и ушёл в спальню одеваться, ворча: – Ну вот, и тут бедному мужику не дадут отдохнуть от семьи.
Щёлкнул язычок замка, и от двери донеслось:
– Машка, ты где пропадаешь? Я уже два дня тебя ищу, ты же сама конфеты заказывала. А я и на работе, и дома тебя искала.
Галина залетела в комнату с тремя коробками конфет подмышками и, увидев Алексея, застыла на месте:
– Здрасьте.
Алексей поздоровался своёобразно:
– Ноги-то вытерла, кондитерша, а то я за тобой убирать не собираюсь.
Галина в долгу не осталась, скользнула к столу:
– О-о, какие люди! Алексей Борисович, вы как сюда: насовсем или как?
– Каком кверху, – беззлобно отшутился Алексей. – Садись, егоза-стрекоза, кушать станем, пить станем.
Галина с маху плюхнулась на диван, тут же взяла c тарелки кусок колбасы, отправила его в рот и промычала:
