Расстеленный на полу коврик, идентичный тому, который был у Колина Вассарда, и в углу, тоже на полу, маленький колокол со своей колотушкой.
Несколько секунд спустя напарник последовал за ним.
– Тот же коврик-аппликатор! – выговорил Максим. – Эта ванная служила также комнатой для медитации.
Павловски указал на маленький предмет из черного пластика на душевом поддоне.
– А вот и подключенная звуковая колонка; все как у Вассарда, – хмурясь, сказал он.
Максим с задумчивым видом почесал затылок, словно уйдя в свои мысли, и Борис усомнился, слышал ли тот вообще его последние слова. Работа в паре с этим странным, вечно погруженным в себя типом представлялась все сложнее и сложнее. Но самому Борису оставалось только держаться, завоевывать доверие; вот когда, проявив максимум терпения, он приручит напарника, тогда и получит полный контроль над ситуацией. И со всеми этими пустопорожними эзотерическими методами будет покончено. Борис твердо надеялся, что ему удастся привнести немного порядка и дисциплины в работу этой службы, слишком долго предоставленной самой себе стараниями бывшего шефа.
Он посмотрел, как коллега вернулся к компьютеру, и покачал головой, возведя глаза к небу, оценив смехотворность картины: Максим, как натасканная на поиск трюфелей собака, склонился над столом и обнюхивал стоящие на нем предметы, будто надеялся найти ключ ко всем тайнам, проанализировав каждую несущую запах молекулу. Его взгляд задержался на полупустой банке с содовой, стоящей рядом с клавиатурой; прежде чем за нее взяться, он натянул латексную перчатку. Потом поднес банку к носу и повернулся к Павловски:
– Тот же запах, что от стакана виски у Вассарда. Очень легкий, но я практически уверен, что идентичный.
– И что ты думаешь? – невольно заинтересовавшись, спросил напарник.
– Ума не приложу – нужно подождать результатов экспертизы.
Короче, твои цирковые штучки немногого стоят, про себя заключил Павловски.
Его рассуждения были прерваны звонком мобильника.
Продолжая обход студии, Максим расслышал обрывки разговора Бориса с неизвестным собеседником.
– Очень хорошо, – сказал тот, давая отбой, и обратился к Максиму: – Есть кое-что новое!
– У группы Эммы?
– Да, у группы Буабида, – поправил тот. – Они нашли номер телефона в записной книжке одной из жертв и определили, кому он принадлежит. Парень вызван в бригаду, так что будет возможность все из него вытрясти.
– Предполагаемых жертв, – обронил молодой человек.
– Что? – поморщился Борис.
– Лица в том списке, возможно, еще живы; ты говоришь о них в прошедшем времени, словно уже похоронил.
– Но ведь наш неизвестный сказал, что он их всех убил, так?
– Мне показалось, или это ты говорил, что он типичный наркоман в ломке, который несет всякую чушь?
На пару Тома де Алмейда и Патрик Гора весили больше двухсот кило; два упитанных красавца, чьи личности были настолько же различны, насколько схоже телосложение. Де Алмейда, сын португальских эмигрантов, был большим любителем хорошей еды и вообще любых излишеств. Что до Гора, который вел курс дзюдо в клубе казармы, то его образ жизни определялся скорее спортом и здоровой физической активностью.
Как бы то ни было, стоило этим верзилам где-либо появиться, такой дуэт притягивал всеобщее внимание.
Павловски позвонил Гора и попросил дождаться их с Максимом, прежде чем проводить осмотр квартиры.
Припарковавшись у дома Харла Коммегерлина, два жандарма пытались убить время. Де Алмейда совершил налет на ближайшую кондитерскую и теперь поглощал булочки с заварным кремом с такой скоростью, будто от этого зависела его жизнь. А Гора смотрел по мобильнику видео, в котором коуч по бодибилдингу восхвалял достоинства какой-то протеиновой добавки.
