– Извини…
– Да ничего. Меня осуждают, что я с ее сестрой сейчас живу.
Марине тоже очень захотелось Серегу осудить. Но не смогла, почему-то. Да, Нинка тогда сильно похудела. И так этому радовалась! Всем свою диету советовала. Хорошая диета, вкусная.
Марина еще немного поболтала с Сергеем и стала собираться обратно.
– Ну, мне пора. Рада была увидеться.
– Марина, я отзвонюсь завтра, о’кей? Насчет тушенки.
– Да, Серега, конечно, звони.
Мила встретила непринужденно.
– Ну, как все прошло? Нормально?
– Конечно. Никаких проблем. Завтра должны с железки звонить насчет поставки полутуш.
– Да-да, хорошо… – Мила о чем-то сосредоточенно думала.
– Он про консервы спрашивал, когда отгрузка?
– Я позвоню ему. Не бери в голову.
Назавтра к обеду Миле позвонил Сергей.
– А ее нет, – трубку подняла Марина.
– Марина, ты? Не могу до нее дозвониться. Где Милка-то?
– Да по делам куда-то уехала с утра. А что такое?
– Да нет, все в порядке. Я насчет тушенки. Хочу забрать, не знаю пункта отгрузки.
– Ясно. Как появится, позвоню.
Милы не было весь день. Она не появилась и на следующий. Телефон разрывался. Звонил уже не только Сергей. Звонил какой-то банкир.
– Алло! А где Людмила? Она была сегодня?
– Нет, а кто ее спрашивает?
– Ее уже не спрашивают. Передай, как появится, чтоб Кариму позвонила, это понятно?
– Да, а Карим – она знает, кто это?
– Будь уверена, она знает.
Маринка сидела в конторе целый день ни жива ни мертва. Что-то неприятно шевелилось под ложечкой. Звонок.
– Алло!
– Марина, привет! Как дела?
– Милка! Ты где? – вскочила Марина. – Телефон обрывают целый день, тебя все спрашивают! Карим звонил, тебя ищет, что случилось? Ты где?
– У меня дела, – спокойно ответила Мила, – а что за паника?
– Как что? Сергею тушенку надо отгружать. Он обзвонился!
– Тушенку? Какую?
– В смысле, как какую? За полутуши свиные.
– А-а…
– Мила, мы полутуши получили?
– Да, сегодня вечером получим, они в пути.
– А тушенка?!
– Да угомонись ты со своей тушенкой! Получит он ее. Что за кипишь?
Марина успокоилась. Мила говорила ровно, без истерики.
– Мил, а кто такой Карим?
– Карим, Карим, ему не дадим… – на том конце провода захихикали, – Милка, бросай телефон, пошли шаму пить, – услышала Марина мужской приятный голос.
Ту-ту-ту… положили трубку.
До вечера было сто звонков. Славик-художник куда-то тоже исчез. Мила не появилась. Маринка трубку не брала.
Утром позвонил Сергей.
– Марина? Доброе утро!
– Привет!
– Мы во сколько встречаемся?
– А что? Во сколько надо? И зачем?
– Как это зачем? Милка сказала, ты мне два вагона тушенки отгрузишь за свинью.
– Я?!
– Ты. А что, проблемы?
– Ну, вообще-то, да. У меня нет твоих консервов, и Мила не давала мне никаких по ним указаний.
– Да? А Мила сказала, что ты в теме и тушенка твоя.
– Моя?!! Ты с ума сошел!
– А по-моему, это вы, бабы, там с ума сошли! Я сейчас приеду и косы ваши на..уй намотаю!!!
Ту-ту-ту…
«И косы ваши намотаю… И зачем наматывать на ЭТО, ему же будет ходить неудобно. К тому же у нас с Милкой короткие стрижки». Марина быстро все поняла, потому как была не тупая. Не поняла только, почему Милка выбрала ее, а не Славика. Достала сигареты. Вышла на улицу и закурила. Курила и думала. «Подпись, что получила полутуши от Сереги, – ее. Милка Кариму скажет, что свинину не получила. Маринка встревает на четыре вагона перед Каримом. Подпись, что приняла у Милки тушенку, – ее. Звезда тебе, Марина. Ты свинью Милке должна и четыре вагона тушенки Сереге. И где же наша свинка? А свинка у Милочки. А где же наша Милочка? А Милочка где-то прячется. А кто такой Каримчик? А Карим Кеберов – московский банкир-олигарх. У него, видимо, Милочка взяла денежки на хрюшины полутушки. И есть ли, вообще, тушенка?»
