— Сука-а-а, как же ты меня достала! Дашка — моя! Моя! Когда ты это поймешь и уймешься?! Не смей ее привечать! Почему я должен всю ночь психовать?!
— Психовать?! Да ты трубку не взял ни разу! — Обхватив плечи руками, я попыталась уверенно парировать, но голос дрогнул. Было страшно остаться с ним один на один. Как его пропустили в общагу без документов?!
— Я думал, Дашу похитили, поехал в полицию заявление писать, а она снова у тебя отсиживается?! Ну, ничего, я отобью у тебя охоту привечать мою дочь!
Он двинулся на меня.
Я едва успела увернуться от удара кулаком и толкнула на него Леськину кровать. Отец покачнулся, что дало мне время для отступления. Я бросилась к сбитой двери, но он каким-то чудом в два счета оказался рядом и дернул меня за волосы.
Удар кулаком не заставил себя ждать — схватившись за живот, я рухнула на колени.
В последний момент заметила упавший на пол нож и схватила его в руки.
— Не подходи! — прокричала громко, выставив нож вперед.
— Думаешь, напугала?! — нагло усмехнулся он.
Вырвав нож у меня из рук, он полоснул им по моему предплечью. Вскрикнув от обжигающей боли, я пережала предплечье рукой. Сквозь пальцы потекла кровь: порез оказался глубоким.
Отец схватил меня за подбородок.
— Хочешь, я порежу твое лицо, чтобы больше не могла улыбаться и строить мне козни? — раздался садистский хрип с отвратительным запахом перегара.
Я попыталась увернуться, но острое лезвие мелькнуло у щеки. От страха меня трясло.
«Все, это конец… конец!» — Я крепко зажмурилась.
Но вместо того, чтобы исполнить угрозу, мой мучитель странно изогнулся, выпучил глаза и завалился на бок.
— Хорошая работа, Лука! — раздался уже знакомый голос из коридора.
Я подняла полные ужаса глаза и увидела Серебрянского. Его вчерашний товарищ по столику с презрением посматривал на моего завалившегося на бок отца.
— Хм… а у вас на районе, я смотрю, утро начинается совсем не с кофе? — Серебрянский протянул мне руку, а в следующий момент его браваду, как ветром сдуло. — У тебя кровь! Черт!
Он растерянно огляделся. Подметил полотенце на краю кровати и ловко разорвал его пополам.
— Что вы здесь делаете?! — зажимая порез ладонью, прохрипела я.
— Когда я понял, что ты не придешь на завтрак, то решил навестить тебя лично. — Серебрянский бережно перетянул мою руку выше пореза. — Надо в больницу, срочно! Лука, вызывай ребят! Пусть поднимутся наверх, починят дверь и вынесут этот мусор подальше от общежития. — Он взглянул в сторону лежащего на полу без чувств отца, а потом зло ухмыльнулся. — Но перед этим пусть объяснят этой обезьяне, что ходить в гости к моей помощнице вредно.
— Я вам никакая не помощница! — начала пятиться к стене я. Вид у меня был безумный — я даже расчесать волосы не успела, а еще вокруг было много крови, и она никак не хотела останавливаться… А я очень, очень боюсь крови. Как вижу ее, так сразу перед глазами все плывет. Вот и сейчас поплыло.
Серебрянский шагнул ко мне и ловко подхватил меня на руки.
— Если ты думаешь, что сейчас я оставлю тебя одну, то ты ошибаешься, — обжег шею его шепот.
Он уверенно нес меня к лифту, а меня трясло, как в лихорадке.
— Пустите! Я же запачкаю вас… уже запачкала! — шептала я, с ужасом наблюдая за тем, как по его белоснежной рубашке расползаются алые пятна.
— Я ни за что не оставлю тебя истекать кровью в этом жутком месте. И знаешь, кажется, я начинаю понимать, почему ты так упрямишься. Страшно иметь такого отца.
