− Прошу тебя, дорогая, давай уедем, − причитал Виктор, лежа на диване на животе. – Никогда и подумать не мог, что жизнь в деревне может оказаться такой опасной. Для меня.
Я сидела на том же диване, с краю и без смеха старалась дезинфицировать раны мужчине. Его хватило всего на сутки. А я-то думала, что мой мужчина не их слабых.
− Как думаешь, мне придётся прививаться от бешенства? – поворачивая на сколько возможно голову в мою сторону, спросил он жалобным голосом.
− Я не думаю, что птицы болеют бешенством. И Гоша у нас живет уже много лет. Бывало, конечно, что он кого-то также поклевал, как тебя. Но могу с уверенностью сказать, что после этого никто не заболел.
Виктор зашипел, когда я дотронулась до очередной ранки. Пришлось подуть на его попу, как маленькому ребенку. Да, да, Гоша своей целью выбрал пятую точку мужчины. Пока я заводила Хуана в хлев, наш петух умудрился добраться до моего жениха. А что, дверь на улицу была открыта, и он воспользовался таким шансом, побыть на свободе. Мужчина, конечно же, не ожидал такой подставы, что спокойно спускался с крыши машины. До первого клева. Тут уже не помогло и то, что он забрался обратно наверх. Да только вот Гоша запросто долетел до объекта «обожания» и принялся домогаться мужчину. И от настойчивой птицы невозможно было спрятаться даже на крыше машины. Для него это не было преградой. Если обычно летающие выбирали голову жертвы, то наш Гоша целился в филейную часть мужчины, словно хотел оттяпать кусочек пожирнее и посочнее. Пока Виктор не забежал домой, бабушкин петух несколько раз успел клюнуть его. Надо будет поговорить с бабушкой, чтобы уняла свою живность. Меня они вряд ли будут слушаться спустя столько времени вдалеке от них. Кроме ранок от Гоши, у Виктора начали появляться синяки от рожек Хуана.
− Я познакомился с твоей бабушкой, ты для своего успокоения услышала от неё, что я принят в вашу семью. Может, мы уже уедем обратно в город? – не унимался Виктор, пока я разрисовывала его ягодицы зеленкой.
− Мы не побыли здесь даже сутки. Да и бабушка обидится, если мы вот так резко уедем. Ты же мужчина в конце концов! – воскликнула я. – Неужели не сможешь справиться с каким-то петухом и козлом?
И тут как назло к нам заглянула Зинаида Никоновна. Виктор возмущенно пыхтя накрылся. Бабушка не была в курсе того, что её живность напала на ее же будущего зятя, да и мужчина сам не хотел показаться в ее глазах совсем уж рохлей.
− Как хорошо, что вы никуда не успели уйти, − вытирая руки о передник, проговорила она. – Витя, нужна твоя мужская рука. Курицу бы на суп обезглавить.
− Я не думаю, что он смо… − но мне не дали договорить.
− Я помогу, − поднялся он с дивана, придерживая покрывало вместе со штанами. – А точно курицу, не петуха? – с надеждой в голосе поинтересовался он, а его глаза при этом безжалостно блеснули.
Попал ты, Гоша! Но свободолюбивую и своенравную птицу не так-то легко было победить. Куриное мясо на ужин мы всё же получили, но не с помощью Виктора, а Паши, про которого бабушка упоминала чуть ли не при каждом нашем разговоре по телефону.
Мужчина, что жил с бабушкой на одной улице, пришел к нам сразу после звонка бабушки, словно только и ждал этого. Хуан, что поглядывал на нас и происходящее во дворе, тут же ретировался в угол своего убежища. Гоша же, который должен был защищать своих куриц, чтобы те ни в коем случае не попали в суп, тоже куда-то запропастился, что мне осталось только диву даваться. Или его бабушка куда-то закрыла? Виктор же, который не смог удержать курицу в руках, как и не знал, как применить ко всему этому топор, стоял с крещеными на груди руками и недовольно смотрел в сторону мужчину, который управился обезглавливанием курицы на раз-два, будто всю жизнь только этим и занимался. Даже у меня так ловко не выходило в своё время, хотя я тоже немало раз проходила через это. Я даже залюбовалась не то мужчиной, не то его работой, и тут же получила толчок от Виктора и его недовольный взгляд. А бабушка тут же кинулась благодарить соседа, как и зазывать его в гости вечером.
