− Она спит уже давно, − пытаясь залезть под одеяло, заявил он. – Я долго ждал, и уже безумно соскучился по тебе.
Только я хотела пустить его в свою постель, как скрипнула железная кровать бабушки, на которой я любила прыгать в детстве. Отпихнула мужчину и тут же погрозила пальцем. Если он хочет завоевать если и не любовь, но хотя бы хорошее отношение Зинаиды Никоновны, то должен сейчас спать сном младенца, а не уговаривать меня пустить его к себе под одеяло. Виктор недовольно пыхтя вернулся в свою кровать, а я тут же заново провалилась в сон.
На другое утро проснулась от пения петуха. Гоша так раньше будил меня в школу. Рядом тут же услышала недовольное ворчание Виктора и рассмеялась.
− Гошу на суп пустить не дам, − встала я на защиту бабушкиного питомца. – Он у нас вместо собаки, дом охраняет. Такого другого больше нигде не найдём. И скажи спасибо бабушке, что она вчера не выпускала ни Хуана, ни Гошу.
− А кто такой Хуан? – поинтересовался Виктор, сбрасывая с себя одеяло, но я уже спешила умываться. Утренней росой.
На завтрак нас ждали пышные бабушкины оладушки с медом и несколькими видами варенья, как и ароматный облепиховый чай. Я накинулась на них так, словно не ела несколько дней. У меня они никогда такими пышными не получались, даже если я в точности следовала бабушкиному рецепту и как бы я не старалась.
− Ешь, ешь, на здоровье, − бабушка смотрела на меня с нежностью и любовью, сдерживая слезы, заодно вызывая у меня муки совести, что я так долго к ней не приезжала. Всё дела да дела у нас…
− Бабуль, как ты смотришь на то, чтобы приехать к нам в город? – макая и без того жирный оладушек в растопленное сливочное масло, поинтересовалась я. – Как с урожаем твоим разберемся.
− Да что я там у вас забыла. Я же потеряюсь в ваших каменных джунглях уже за первым поворотом, − отмахнулась она. – И что я там не видела в вашем городе. Да и огород у меня, живность вон… Хуан же к тому же. Ведь весь огород обчистить, подлец такой, и к соседям еще проберется. Оно мне надо ругаться с ними? Да и спать не смогу я у вас. Шумно.
− ЗАГС не видела, − напрямую сказала я, следя за её реакцией. – И меня в белом платье.
На кухне воцарилась тишина. Я перестала жевать и ждала ответа. Бабушка же замерла и смотрела не то на меня, не то сквозь меня.
− Неужели замуж позвал? Этот твой Витя разродился что ли? Ну наконец то! Вот шельмец, удивил, − и она замолкла, повернув голову к окну и задумавшись. – Не ожидала от него такого уже.
Я сидела за столом немного в недоумении. Даже вкусный, манящий оладушек положила обратно на тарелку. Она рада? Она приняла Виктора? Или я чего-то не понимаю?
− Так ты не против? – с сомнением взглянула я на бабушку, не веря своим ушам.
Но бабушка не торопилась отвечать. Она будто думала, взвешивая всё за и против, и тщательно подбирая слова.
− Ну ладно. Так уж быть, приму твоего в свою семью, − выдала она под конец.
Я с радостным визгом кинулась к бабушке, заодно давая знак Виктору, что он может войти на кухню.
− Это для вас, Зинаида Никоновна, − мой жених протянул свой подарок. – А можно я тоже буду обращаться к вам бабушка?
Пожилая женщина замерла, её лицо застыло. Я же чуть не стукнула мужчину, который только что своим вопросом испортил всё то, что до этого было предпринято для того, чтобы хоть как-то задобрить мою бабушку. Но Зинаида Никоновна была умной женщиной. Она пригрозила Виктору с серьезным лицом, затем махнула рукой, словно разрешала мужчине обращаться к ней бабушка. Несмотря на неудобный вопрос, острые угла больше не возникали. А бабушка так вообще решительно заявила, что это дело надо отметить вечером. Шутка ли, дожить до того дня, когда она будет выдавать замуж единственную внучку.
