Дети ели, аккуратно оттесняя вонючку на край посуды.
Тима встал из-за стола первым, поблагодарил:
– Спасибо, матуля! Было очень вкусно. – и помчался к выходу.
– Куда пошел?! – остановила его мама, – Я сказала траву съесть.
– Она клопами пахнет, меня тошнит.
– Собери на ложку, зажмурься и прожуй.
Тимьян положил кинзу в рот и выдал позыв на рвоту.
– Не тяни время! – настаивала мать.
Брат сглотнул.
Вторым доел Сеня. Также морщась и закрыв глаза, запихнул в себя витаминную траву.
Мама заставила проглотить пряность даже плачущую Касю. Сестра первую порцию выплюнула на пол и получила звонкую пощечину. Остаток кинзы мать зажала во рту малышки и проорала:
– Глотай, сволочь упертая! На хрена я тебя родила?!
Бедная Косуля сдалась.
– Ну вот, а говорили, не сможете съесть. У меня всё сможете, воспитаю вас в человеков! – триумфально подытожила мама и улыбнулась.
Лара осталась последней.
– Думаешь, я сейчас уйду – ты в помойку выбросишь? Номер не пройдет. Ешь давай! – подгоняла мать.
Лара обреченно собрала всю приправу на ложку и занесла в рот. Запах овладел телом, во рту появился отвратительно-сладкий, слегка вяжущий и холодящий привкус. Она больше не девочка, а клоповник, кишащая масса насекомых. Лара резко сглотнула, тело рефлекторно передернуло.
– Выделываться она удумала… Стараешься для них, а они рожи воротят: то не так да это противно! Вывариваешь ради них – никакой благодарности. А мне никто вкусной еды не выращивал. Какая уж там кинза, морковки корявой не видела! Обо мне никто не заботился… о тарелке супа мечтала… чердак… интернат…
Лара удалялась от кухни, а мама вспоминала детство и тихо бубнила себе под нос.
Хоть бы в следующем году снова тетя-колдунья пришла огородом полюбоваться и заодно сглазила оставшиеся два куста кинзы.
Гулять Лара в этот вечер не просилась. Мама так редко бывала счастливой, что испортить ей настроение своими докучливыми желаниями Лара не решилась. Прибьет ведь как собаку. Или того хуже, заставит кинзу есть.
После еды Лара за час полила огород и лишь присела на лавочку, как в форточку позвала мама.
Лара захватила со спальни подушку, прошла в зал и закрыла дверь. Мать расстелила на полу газету.
– Может, обрезать волосы? – по обыкновению предложила Лара, не особо надеясь.
– Сначала просит годами их сохранить, теперь требует укоротить. Сама не знаешь, чего хочешь.
Лара давно научилась догадываться, какой правильный ответ желает услышать мама. Если она спрашивает: «Ты же не хочешь волосы стричь, не так ли?», следует непременно отвечать: «Не хочу»; а ежели родительница по-другому говорит: «Ты ведь хочешь…», обязательно подтвердить: «Да, хочу». Всегда соглашайся с мамой и не спорь: тише будешь – меньше боли.
Лара никогда не мечтала о длинных волосах, лишь безропотно уступала родительской власти. Только разве скажешь об этом?!
Она села на колени поверх подушки и наклонила голову. Огромная пушистая грива свесилась над газетой, задевая ее. Мгновенно стало душно.
Сначала по волосам прошлась массажная расческа, нещадно раздирая спутанность и устраняя комки. Лара морщилась, но терпела. Следом в основание черепа вонзился гребень, медленно прошел через всю голову, царапая кожу, и начал спускаться по волосам вниз. Лара тихо верещала: «Ай-ай-ай!»
Вошки падали на газету и разбегались в разные стороны. Мать отпустила расческу и бросилась давить насекомых ногтем большого пальца. Паразиты лопались, мелкие с хрустом, толстые с треском. Раньше Лару сильно тошнило от вида раздавленных вшей, потом привыкла.
