Я не хочу, чтобы ты был счастлив - страница 16

Я испытал вину за то, что моя мать пила не просыхая всю ночь и забыла, когда у меня рейс, ведь наручники были моими и лежали в моем рюкзаке.

Когда нас обсчитывали в прибрежной забегаловке в Болгарии или в уличном кафе на Кипре, она поднимала громкий скандал на английском из расчета на то, что туристы из других стран обратят внимание на то, как странная женщина на каблуке скале, в крупном вязаном белом свитере с вырезом на голое тело и мелированной стрижкой под мальчика, с интересным акцентом обзывает владельца заведения лжецом и ведет себя очень эмоционально. Жалкая театральная симулянтка.

– Мне надо посмотреть фотку на телефоне, возможно, я забыл выключить что-то из электроприборов…

– Я думал, вы уже отказались от этого инструмента. Продолжите рассказ, и мы обязательно обсудим то, что вы хотели бы контролировать в следующий раз.

– Так вот это было целое шоу, почти по Станиславскому, чаще всего официант или владелец, которого она, иной раз заслуженно (ведь если вы попросите меню на русском, то цены там будут в два раза выше), обвиняла в деловой нечистоплотности, бросал ей какие-то контрфразы в духе «ты русская, вот и говори по-русски», но она не унималась, по моему мнению, мы выглядели посмешищем, я допускаю, что ее стратегия добиваться своего дешево поставленными театральными скандалами повлияла на мое поведение, и я стал любителем провокаций и скандалов, с одной стороны.

С другой стороны, писать жалобы в письменном виде – это лишь перенос своей злости на других людей и неадаптивная копинг-стратегия работы с эмоциональными регрессиями.

– Когда родитель неизменно токсичен, даже несколько его слов могут вызвать у переживших травму интенсивную эмоциональную регрессию. По этой причине такие клиенты обычно нуждаются в разводе с родителями. Тот случай, когда «всех заблочить, всех забанить». На эту тему есть книга Б. Хофмана (1, стр. 63), но вы сможете прочесть ее только в оригинале. Еще не переведена на русский. Продолжайте…

Когда родители еще были в браке, я помню, как провернул какую-то выходку, может, сделал что-то неподобающее, но я не помню, что, возможно, просто зашел в комнату, где родители смотрели фильм или обсуждали что-то важное, или просто баловался, когда уже было время спать.

Подвыпившая мать устроила очередную сцену, она любила драматизировать, и в таких ситуациях ее лицо краснело, текли сопли и слезы, и нос, казалось, увеличивался и по форме был как огромная кривая пульсирующая картофелина с крупными порами-отростками и алкогольными капиллярами, ее короткая стрижка меня всегда бесила, и даже на рубеже девяностых и двухтысячных то, что жило у нее на голове в форме волос, не было распространенной женской прической, этот выбор имиджа лишь подчеркивал, что она не хотела даже прикладывать усилия, чтобы выглядеть женственно. Я абсолютно поддерживаю отца как мужчину за то, что он бросил мою мать, которая проецировала на меня весь гнев, предназначавшийся ему.

В тот вечер она увела меня в комнату и велела лечь в кровать, когда свет был выключен, она сказала, что это моя последняя ночь дома и завтра они отдают меня в детский дом, и все эти игрушки и комната будут принадлежать другому, более достойному ребенку. Я был настолько испуган, что утром боялся выйти из комнаты.

К слову, я научился бить в точку по алкогольным пристрастиям своей матери, вместо того чтобы спать, я тайком снимал их гулянки через слегка приоткрытую дверь и утром показывал ей записи. От этого она меня ненавидела еще больше и буквально зверела. Видеокамера, которая была приобретена с благими намерениями запечатлевать счастливые семейные путешествия, позже стала мною эксплуатироваться для съемок сначала нелепых короткометражных фильмов с моими одноклассниками, а позже и для съемок собственной мастурбации и прочих домашних видео.